Чернобыль. Большая ложь

В немецкой философии конца XVIII – начала XIX веков понимание Человека возвращается на круги эпохи Возрождения. Гердер, Гёте, натурфилософия романтизма считают Человека «первым вольноотпущенником природы». Человек должен сам формировать себя, создавая культуру. Человек – носитель сознания, идеального начала – духа, разума.

В иррационалистических концепциях Человека XIX–XX веков доминирующими становятся уже чувство, воля, ощущение. Ницше определял Человека как средоточие влечений.

Натуралистический подход к Человеку характерен и для представителей традиционного фрейдизма, и для многих естествоиспытателей XX века на Западе.

Таковы идеи о возвышении Человека. Такова одна сторона медали. А каковы реалии?

Высоконравственный императив «благоговения перед жизнью» принадлежит гению Альберта Швейцера. Я считаю, что если эту мысль соотнести с повседневной практикой – другой стороной медали, – то она как нельзя лучше иллюстрирует огромную дистанцию между философским Идеалом понимания Человека, его предназначения и реальным воплощением этого в повседневной жизни. Именно рукотворная (как написали бы в философском трактате – антропогенная) чернобыльская катастрофа и ее последствия для каждого человека подтверждает некий идеализм и романтизм этой сентенции. Ее экстраполяция на жертвы Чернобыля вызывает только печальную рефлексию. (Хотя, несомненно, к воплощению этой идеальной формулы в жизнь необходимо стремиться.)

На поставленные глобальные вопросы Чернобыля в экологической и гуманитарной сферах и через десятилетия нет адекватных глобальных ответов. Они погребены, как мы уже убедились, под монбланами официальной лжи властей предержащих и корпоративных интересов транснациональных монстров. Ведь чернобыльская катастрофа – лишь звено, пусть даже самое крупное, в той ядерной цепи, которой опутана наша планета, как древнегреческий Лаокоон, исступленно сражающийся со змеями.

И если мы точно хотим найти ответы на глобальные «ядерные» вопросы и вызовы, то «копать» надо, прежде всего, в плоскости нравственных императивов. В том аспекте, который всегда игнорировался сильными игроками на ядерном поле. (Ясно, что эти «раскопки» и «находки» не в их шкурных интересах.) А голы забивались и забиваются, как правило, в ворота ни в чем не повинных людей – жертв атома. О них и об их обидчиках я уже рассказала. Перейдем в заключение на другой – макроуровень – осмысления Чернобыля в частности и ядерного бытия вообще.

Лицо XX века, в котором было немало героического и трагического, изуродовано техногенными ядерными авариями и катастрофами, которые наряду с другой антропогенной (человеческой) деятельностью поставили мир практически на грань выживания. Уровень опасных ядерных технологий достиг таких масштабов развития и распространения, что они из национальных превратились в транснациональные. Это означает, что ядерная опасность не признает государственных границ и таможен, не имеет национальности, партийной принадлежности или вероисповедания. Ядерные объекты и технологии остаются опасными для человечества, независимо от того, на чьей территории они размещены. Пример Чернобыля – тому наука.

Эмпирические и теоретические исследования масштабов и последствий ядерных аварий и катастроф, влияния на экосистемы, био– и социосферу позволяют сделать выводы о глобальности и всеобщности ядерных катастроф для планеты.

Учитывая необратимый ущерб, который наносят глобальные ядерные катастрофы для всех экосистем, биосферы как колыбели человечества и социума, такие техногенные катастрофы неизбежно ведут к глобальным экологическим. Многие ученые – философы и экологи – задаются вопросом: как определить, какие «из глобальных проблем являются первоочередными, неотложными, и требуют непосредственного внимания всего человечества, а какие могут подождать до завтра» (К. X. Делокаров). Идет спор о том, какие ядерные события относятся к разряду глобальных катастроф, а какие являются локальными и региональными.

Несмотря на то что существует международная шкала ядерных событий, как правило, правительства всех без исключения стран, в которых происходили подобные аварии и катастрофы, пытались скрыть и от собственного населения, и от мирового сообщества всю полноту их последствий для человека и окружающей среды. И в этом смысле мы снова впереди планеты всей с нашей чернобыльской атомной катастрофой.