Чернобыль. Большая ложь

Мощная информационная атака против меня со стороны моей же газеты «Радянська Житомирщина» и партийных органов всех уровней, начиная с ЦК Компартии Украины, захлебывалась. Несмотря на бешеное давление, три рабочих коллектива – многотысячные заводы «Промавтоматика», «Автозапчасть» и «Электроизмеритель» – добились регистрации неугодного журналиста в качестве своего кандидата в народные депутаты СССР. Другие четыре коллектива – заводы «Вибросепаратор», станков-автоматов, политехнический и научно-исследовательский институты, – несмотря на поездки их представителей в Москву в центральную избирательную комиссию, на приезд ее председателя из Москвы в Житомир, добиться этого так и не смогли.

Последний шанс у моих противников – снять мою кандидатуру – появился на окружном предвыборном собрании. Ведь у нас начал действовать новый, хотя и более демократичный, чем ранее, но «хитрый» Закон о выборах народных депутатов СССР, призванный не столько обеспечить равное право на выдвижение кандидатур и их регистрацию, сколько, позволив поиграть в демократию на начальном этапе, в конце «забега» собрать окружное собрание представителей коллективов для того, чтобы отсеять неугодных кандидатов.

В огромном зале житомирского Дома политического просвещения, приблизительно на тысячу мест, вотчины обкома партии, и решался этот вопрос. Всего было выдвинуто восемь кандидатов. Некоторые из них взяли самоотвод. Партократия настаивала на том, чтобы оставить в списке всего две-три кандидатуры, которые были бы внесены в бюллетени для тайного голосования. Мои сторонники – рабочие и техническая интеллигенция – понимали и говорили мне об этом: зал подобран такой, что моя кандидатура, если будут ставить ее на голосование отдельно, вряд ли пройдет. В первых рядах сидели самодовольные партийные держиморды города и района. Однако сценарий не удался: на трибуну вышел рабочий из объединения «Житомирдрев» Юрий Олейник и зачитал несколько заявлений трудовых коллективов, которые свидетельствовали о том, что выборов представителей на окружное собрание у них не было. Парторги и руководители присвоили сами себе право представлять интересы коллективов. Рабочие протестовали против такой узурпации их законных прав и волеизъявления.

Заявление рабочего оказалось для собрания маленькой бомбой. В результате почти в два часа ночи было принято решение внести в списки для голосования всех кандидатов. Все они, кроме меня, были членами КПСС и почти все – членами бюро горкома и райкомов. Голосовали за весь список в целом. Так была одержана еще одна маленькая победа рабочего класса в Житомире.

Но предстояли тяжелые, изнурительные бои с властями предержащими в предвыборных встречах на заводах, фабриках, в институтах, особенно – в колхозах. Ведь именно там устои были как нигде прочными и незыблемыми. Затурканные колхозники и пикнуть боялись. Председатели колхозов, партийные секретари запугивали своих «крепостных» тем, что, если они проголосуют за меня, то им не дадут лошадь для вспашки огорода, не привезут угля или дров. Да мало ли чего не дадут: ведь советский колхозник полностью зависел от своего господина – председателя. Что тот захочет, то и сделает. И все же колхозники тоже распрямляли спину, в основном молча поддерживая неугодного кандидата. Многие из них прочли мою вторую статью в «Известиях», напечатанную во время предвыборной кампании, «Босиком по битому стеклу». В ней я рассказала, в частности, о том, как пыталась защитить в своей газете «Радянська Житомирщина» гонимую председателем колхоза «Заря» Владимиром Галицким колхозницу Антонину Оборскую. И как после этого нашелся в газете журналист, Иван Ильченко, который, выполняя заказ партийного руководства, не только обелил председателя, в чьем хозяйстве круглый год в теплицах зрели свежие огурчики и помидорчики к столу партийного руководства, но и «заляпал», сколько мог, рядовую колхозницу Антонину Оборскую, а заодно и меня.

Люди, прекрасно зная колхозные порядки, отлично поняли подоплеку статьи Ивана Ильченко в защиту председателя колхоза – одного из любимчиков первого секретаря Житомирского обкома партии Василия Кавуна, который вышвырнул строптивую работницу за ворота теплицы, где она работала за копейки.

И так было не раз. Сначала газета публиковала мою критическую статью, потом герои статьи по наущению руководства газеты писали на меня жалобы редактору и в обком, потом редактор давал спецзадание спецжурналисту написать опровержение моей публикации. Таким образом, думали они, компрометируют меня. Но выходило, что они разоблачали себя.