Чернобыль. Большая ложь

У нас же, на Украине, только на десятый день по республиканскому телевидению выступил министр здравоохранения УССР А. Е. Романенко, который так советовал бороться с радиацией: «Не выезжать на природу, закрывать форточки и делать влажную уборку помещения». Лишь после 20 мая, то есть спустя почти месяц после аварии, вышло распоряжение для некоторых регионов: не пить свое молоко. Но зато вот какое замечательное беспокойство высказал наш Госкомгидромет СССР по поводу «грязного» молока… в Польше: «…Вопросы о запрещении потребления молока на территории Польши (наши предложения) – 0,1 миллирентген в час – об этом было сообщено Рыжкову». Трогательная забота о наших братьях-славянах из других стран, не так ли? Особенно если учесть, что высказана она была в то время, когда тысячи своих сограждан, живущих на сверхзагрязненных территориях (170–200 кюри на квадратный километр) продолжали попивать радиоактивное парное молоко. О них Рыжкову не было «предложений».

Парадоксально, но уже после I съезда народных депутатов СССР, когда многое стало известно, в средствах массовой информации на местах начался новый этап засекречивания. Уже безо всяких письменных инструкций. Вымарывались или просто скрывались фамилии хранителей чернобыльских тайн. У нас в Житомире, например, роль таких цензоров взяли на себя областные газета «Радянська Житомирщина» и радио.

В одном из выступлений на сходе жителей пораженных радиацией районов, на который собрались тысячи жертв Чернобыля и чиновничьего произвола, я публично предъявила счет первому секретарю обкома партии В. М. Кавуну за потерянное здоровье обманутых в зонах людей и засекречивание правды о последствиях аварии. Присутствовали там и журналисты из газеты «Радянська Житомирщина» и областного радио. Зная, что репортаж о событии готовит корреспондент Григорий Шевченко, зашла к нему с просьбой, чтобы он не вырезал из пленки эти мои слова. Григорий ответил, что репортаж готов, а слов моих нет. Так распорядился его начальник Петр Смоляр. Мне же Смоляр сказал, что в принципе он за то, чтобы дать мое выступление полностью, но, мол, уже поздно что-либо перемонтировать. И если я не против, то радио сделает это через несколько дней.

Шли дни, но радио молчало. Опять побывала у Смоляра. Петр Арсеньевич бесстрастно сообщил, что пленка с моим выступлением… в обкоме партии, мол, к нему там сделают комментарий. Согласилась и на это. Ведь для меня было важно, чтобы люди услышали (а в области – около полутора миллиона жителей), кто знал всю правду, но молчал, держал ее от них в секрете. Меня не пугал никакой комментарий. Но выступление в эфир не выпускали. Ни с комментарием, ни без него. Тогда я сделала официальный депутатский запрос председателю облтелерадиокомитета В. Я. Бойко. И получила потрясающий ответ: оказывается, это я сама попросила Смоляра, чтобы он отнес пленку с моим выступлением… в обком! В общем, первый секретарь был спасен. И на радио, и в газете «Радянська Житомирщина», которая эту часть встречи принципиально «не заметили».

Через некоторое время в Житомире состоялся большой экологический митинг. Говорили, конечно, о Чернобыле. Слово дали и мне. К тому времени, работая в Государственной экспертной комиссии по Чернобылю, я собрала немало документов, которые позволили, выступая, назвать некоторые конкретные фамилии тех руководителей республики и области, кто знал, но скрывал от народа правду о последствиях аварии. Публично, в присутствии двадцатитысячного митинга, попросила работающих там корреспондентов областной газеты напечатать это мое выступление. Увы…

Газету не столько интересовала беда, сколько ей надо было в который раз пнуть неугодных аппарату тогда кандидатов в народные депутаты Украины, моих бывших доверенных лиц, людей независимого суждения журналиста Якова Зайко и экономиста Виталия Мельничука. Это ведь куда как безопаснее, чем назвать обличенных властью партийных боссов. И ничего, собственно, удивительного в этом нет. Партийная печать всегда была и оставалась, несмотря ни на какие перестройки, приводным ремнем партийно-репрессивной машины, а ее журналисты в большинстве своем – «подручными партии». И можете быть уверены, они спали спокойно.

Мое выступление было напечатано в первом же номере независимой газеты «Голос», редактором которой стал народный депутат Украины Яков Зайко. (Кстати, ее первый номер вышел только тогда, когда в Житомире на площади Ленина перед обкомом партии собралось несколько тысяч граждан, с требованием снять арест с тиража газеты, наложенный на нее по указке партийного органа области.)