Чернобыль. История катастрофы

– Чем будем честнее, тем лучше, – сказал Горбачев, подразумевая, что проинформировать следует, по крайней мере, союзников СССР, Вашингтон и Лондон[778].

– Вы правы, – сказал Анатолий Добрынин, перешедший на работу в ЦК после того, как он 20 лет прослужил послом СССР в Соединенных Штатах. – Я уверен, что фотографии давно на столе у Рейгана.

Постановили отправить телеграммы советским послам в мировых столицах, включая Гавану, Варшаву, Бонн и Рим[779].

– А нашим людям будем сообщать? – спросил Алиев[780].

– Возможно, – ответил Лигачев.

Во вторник вечером программа «Время» передала новое сообщение от имени Совета министров СССР[781]. В нем признавалось, что два человека погибли в результате взрыва на Чернобыльской станции, что секция здания одного реактора разрушена и что население Припяти эвакуировано. О радиоактивном выбросе не говорилось. В этот раз сообщение прошло шестым – следом за ободряющими новостями об успехах советской экономики.

К тому времени мировые СМИ уловили запах впечатляющей катастрофы за железным занавесом, и Чернобыль стал главной новостью на Западе. Газеты и телеканалы бросили своих корреспондентов на поиск новых подробностей, какими бы эфемерными ни были их источники. Однако в Москве иностранным журналистам не просто отказывали в поездках на Украину – от них отгородились стеной бюрократического молчания, пресса работала с тем скудным материалом, который удалось добыть. Недавно прибывший в СССР Лютер Уиттингтон из телеграфного агентства United Press International за несколько недель до катастрофы встретил на Красной площади украинскую женщину, которая, по его мнению, имела контакты в ведомствах по чрезвычайным ситуациям[782]. Уиттингтон позвонил этой женщине в Киев и понял из ее слов, что 80 человек были убиты при взрыве сразу и еще 2000 умерли по дороге в больницу. Никакого независимого подтверждения этим слухам не нашлось, и один из московских коллег Уиттингтона, Николас Данилофф из U. S. News & World Report, решил, что корреспондент UPI настолько слабо владел русским, что мог и не понять, что говорил его источник. Тем не менее это была сенсационная история, она немедленно разлетелась по миру – с предсказуемым результатом.

«2000 ЧЕЛОВЕК ПОГИБЛИ В ЯДЕРНОМ КОШМАРЕ[783]; Советы просят помощи – Атомная станция вышла из-под контроля», – кричали заголовки первой полосы New York Post во вторник, в то же утро, когда сообщение об аварии было скромно упрятано под спортивные новости в Киеве. Лондонская Daily Mail на следующий день вышла с заголовком: «2000 ПОГИБШИХ В АТОМНОМ ФИЛЬМЕ УЖАСОВ».

Тем вечером сенсационное число погибших стало главной новостью на американском телевидении[784]. Источник в Пентагоне сообщил телекомпании NBC, что спутниковые снимки показывают такие разрушения на ЧАЭС, при которых тысячи смертей неизбежны и «две тысячи – это похоже на правду, поскольку на станции работало четыре тысячи человек». Вскоре после этого секретарь Госдепартамента Джордж Шульц получил сообщение разведки, в котором советское заявление всего лишь о двух погибших было названо «нелепым»[785].

Тем временем радиоактивное облако продолжало двигаться на север и распространилось к западу, накрыв всю Скандинавию, – пока погода не стала лучше и заражение не поплыло на юг над Польшей, образовав клин, вонзившийся в Германию[786]. Затем проливные дожди принесли плотную полосу радиации, простершуюся от Чехословакии до юго-востока Франции. Западная Германия и Швеция заявили яростные протесты из-за отказа Москвы своевременно сообщить им об инциденте и затребовали дополнительную информацию, но успеха не добились[787]. Вместо этого работники советских посольств в Бонне и Стокгольме связались с учеными с просьбой о консультациях по тушению ядерных пожаров, в особенности прося подсказок, как потушить горящий графит. Ширящиеся слухи, публичные рассуждения экспертов о расплавлении реактора, а теперь – еще страшнее – о возможности ядерного пожара, который невозможно погасить, распространили панику в Европе.

В Дании аптеки быстро распродали все запасы таблеток йодида калия[788]. Швеция запретила импорт продовольственных товаров из СССР и пяти восточноевропейских стран, радиоактивная частица была по сообщениям обнаружена в грудном молоке кормящей матери, а на телефоны правительственных органов звонили граждане, спрашивавшие, не опасно ли пить воду и вообще выходить на улицу. В коммунистической Польше государственное телевидение уверяло публику, что никакой опасности нет, тем не менее власти распределяли стабильный йод среди детей и ограничили продажу молочных продуктов[789]. В Голландии радиолюбитель сообщал о переговорах на коротких волнах с коллегой из Киева, который сообщил, что в Чернобыле плавятся два реактора, а не один. «Мир не представляет масштабов катастрофы. Помогите нам», – умолял украинец сквозь статические шумы[790].