Чернобыль. Реальный мир

После взрыва реактора в Припяти базировался автопарк, к примеру, поливальные машины из него 3–4 раза в день заливали водой дороги и обочины вокруг Чернобыльской АЭС и в самой Припяти все послеаварийное время.

До 1997–1999 годов действовал завод «Электрон». Здесь создавались роботы и автоматизированные системы для работы в сложных радиационных условиях внутри Саркофага. Конструкторы изобретали механические руки, которые вместо человеческих рук должны были бы извлечь остатки ядерного реактора и захоронить их глубоко под землей. Некоторые уникальные агрегаты, оставшись бесхозными, и сейчас валяются в разграбленных цехах завода.

Современный вид улиц города

До 1998 года в Припяти работало научное подразделение, занимавшееся изучением экологических последствий катастрофы. Кроме полевых работ, когда ученые ловили мышей в Рыжем лесу, выращивали ячмень и овес на опытных полигонах возле Янова и косили траву в районе Чистогаловки, ученые проводили эксперименты в припятских теплицах. Об их работе стоит упомянуть отдельно. Дело в том, что тепличное хозяйство в Припяти было одним из передовых технологических достижений на то время. Только представьте – перед аварией тепличный комплекс управлялся с помощью компьютера или как называлось устройство в то время – электронно-вычислительной машины. ЭВМ находилась в отдельном большом помещении, где в железных шкафах были установлены электронные блоки. Посетители Припяти и сегодня могут видеть остатки электронной начинки – валяющиеся на полу разбитые платы, жгуты разноцветных проводов и многое другое. А когда-то с их помощью создавали идеальный микроклимат внутри теплицы. При необходимости снижения температуры компьютер автоматически открывал окна на крыше теплицы, а в случае большого количества солнечного света поверхность крыши без вмешательства человека заливалась меловым раствором, создавая тень и исключая солнечные ожоги растений. Кроме того, автомат контролировал и подачу питательных растворов, для чего в субстрате, предназначенном для выращивания растений, были устроены специальные поливочные трубопроводы, а также системы для удаления избытка влаги. В общем, доаварийная Припять была в том числе и передовым рубежом тепличного хозяйства в СССР.

После взрыва реактора теплицы обработали, они стали пригодны для использования, но вот система ЭВМ была выведена из строя. Поэтому полив и вентиляцию осуществляли вручную. Сюда свезли все типы почв зоны отчуждения и при помощи разных химических веществ и удобрений пытались получить чистые от цезия и стронция сельскохозяйственные культуры. Еще позже в теплицах выращивали сеянцы сосны, с помощью которых планировали создать лесные насаждения на открытых участках зоны. Дело в том, что лесные насаждения эффективно удерживают радионуклиды и препятствуют их распространению за пределы зоны отчуждения. Именно здесь, в этих теплицах, определяли, наследственная мутация в растениях из Рыжего леса или нет? Для чего семена обезображенных сосен из самого грязного места зоны посеяли в чистую почву. Если бы мутация была наследственной, то растения из семян выросли бы с нарушениями, но в теплице подросли вполне здоровые деревца. То есть уродливые растения росли только в изуродованном Рыжем лесу.

В первые годы после аварии ученые предлагали использовать припятские теплицы в промышленных целях, ведь атомная станция продолжала работать, поставлять тепло, и грех было не использовать такие возможности. Здесь научились получать чистые семена огурцов, которые вполне можно было выращивать за пределами зоны. На диво-эксперимент приезжали посмотреть многие высокопоставленные чиновники, а также представители известных западных экологических организаций. К сожалению, проект был реализован только на уровне эксперимента. Говорят, что, несмотря на хорошие сортовые качества семян и радиоэкологическую безопасность, тепличные хозяйства в Украине не захотели покупать семена из чернобыльской зоны. Сработал стереотип, навязанный средствами массовой информации.

С изменением статуса, когда из постоянного места жительства Припять превратилась только в место для работы, изменилось и отношение обитателей к городу. Стали появляться новые сленговые названия. Так, например, одну из многоэтажек в северо-западной части Припяти стали называть Фудзияма. С крыши этого дома в одну сторону открывались живописные виды города и ЧАЭС, но стоило всего лишь повернуться – и можно было любоваться прекрасной панорамой полесских ландшафтов. Кстати, именно Фудзияма была излюбленным местом журналистских теле– и фотосъемок.

Радиационная обстановка в городе в точности повторяет особенности загрязнения всей зоны отчуждения. В Припяти есть места и относительно чистые, где уровни фона лишь в пару раз выше, чем, скажем, в Киеве, а есть – где он зашкаливает за 800 мкР/ч. Хуже всего дела обстоят на юге города, в районе улицы Заводской, а также на восточной окраине, соседствующей с Яновским затоном. Относительно «благополучными» выглядят центральная и северо-западные части Припяти.