Чернобыль

- Твэл (тепловыделяющий элемент) - это трубочка толщиною с карандаш, длиною три с половиной метра. А обломки твэла разной длины, они же ведь покорежены. Трубка сама из циркония, это серый такой металл. А на крышах - серый гравий. Поэтому обломки твэла лежали как мины: ТЫ ИХ НЕ ВИДЕЛ. Невозможно было их отличить. Только по движению стрелки - ага, вот она пошла! - соображал. И отпрыгивал. Потому что если бы стал на этот самый твэл, то мог бы и без ноги остаться…

Ну, я попрыгал по этой площадке, понял, что там не такие уже и жуткие, зверские уровни, спустился вниз по лестнице Самое главное установил. Это было очень важно, потому что открывало путь людям. Они МОГЛИ РАБОТАТЬ на крыше. Пусть малое время - минуту, полминуты - но могли. Как раз тогда Самойленко занялся очисткой крыш, и мы с ним мгновенно сконтактировались. Он мужик деловой. Там немало было деятелей, которые старались увильнуть от работы, а Самойленко - наоборот. Эдакое стечение обстоятельств, когда в нужном месте в нужное время появляется нужный человек Мы с ним спелись мгновенно.

- Вы что-нибудь заметили с этой огромной высоты? Или только были сосредоточены на стрелке дозиметра?

- Как сказать. Не только на стрелке. Хватал информацию и вокруг. Вот первая информация: все тогда боялись кусков графита. Когда я туда первый раз вышел, тоже почувствовал, что сзади что-то нехорошо. Повернулся, смотрю - в полутора метрах от меня кусок графита. Похож на лошадиную голову. Громадный. Серый. Поскольку расстояние всего полтора метра - мне ничего не оставалось, как замерить его. Оказалось - тридцать рентген. То есть не так уж и страшно. До этого считали, что на графите - тысячи рентген. А когда выяснили, что только десятки рентген, - ты уже почувствовал себя по-другому. Потом уже что я делал? Вот идешь где-то по маршруту - валяются куски графита. А ты знаешь, что возвращаться придется этим же путем. Чтобы лишний раз не "светиться" - ногой его просто хлопнешь, он и отлетел. Но как-то раз я на этом погорел: на "этажерке" мне попался один, я его ка-ак двину, а он, оказывается, к битуму прилип. Получилось как в кинокомедии.

А вообще-то не всё так весело. И не все это выдерживают О враче я вам уже рассказал. И еще был один мужик. Когда надо было идти на крышу, он сказал, что у него голова от высоты кружится. И не пошел с нами. Я думал, что парень на минуточку струсил, и спросил: "А от пяти окладов у тебя голова не кружится?" Что он мог сказать? Заткнулся. Я пробовал на него прикрикнуть - ничего из этого не вышло. На кой черт такой нужен? Пришлось снова одному идти. Конечно, одному особенно неприятно. Вот идешь, и сверху Припять видна. А Припять была тогда грязно-черного цвета. Город-то белый, но его дезактивировали, обливали дома темным составом…

Какие психологические особенности просматриваются у сталкера? Ты все знаешь, все понимаешь. Когда стоишь на облучении, знаешь, что у тебя в организме происходит - знаешь, что облучение в эти секунды ломает твой генетический аппарат, что все это грозит последствиями на раковом уровне. Идет, я бы сказал, игра с природой. Ты чувствуешь себя как на войне. Что помогало сохранять хладнокровие? Только знание. Ты знаешь - ты сделал эту работу, ты сюда зашел, залез, получил то-то и то-то, а мог бы - если бы был глупее - получить в тысячу раз больше. Само это ощущение очень сильное - что ты выигрываешь эту войну, что ты умеешь это делать, что можешь перехитрить эту глупую природу. Вот это-то ощущение все время двигало тобою. Постоянное ощущение борьбы. И понимание того, что ты хоть в чем-то продвинул дело на самой болевой точке планеты. Выиграл бой. Продвинулся хоть на миллиметр вперед.

Конечно, трудно было. Ведь это все сопровождалось бета-ожогами. У меня горло было все время заложено. Хриплый голос. Но ведь это не самое страшное из того, что ты можешь получить. Я расценивал это как элемент неизбежного риска.

Это о себе. А теперь о людях. Несмотря на отдельные случаи трусости, о которых я вам рассказал, мои представления о людях если и поменялись, то поменялись в лучшую сторону, несмотря на то, что у нас в 1986 году морально-психологическая атмосфера не очень веселая была. Очень мало было случаев откровенной трусости и делячества. Все-таки народ у нас в основном хороший. Смелый, беззаветный.