Чернобыль

Мы должны объективно и трезво разъяснять существующую ситуацию, не отмахиваясь от тревожных вопросов людей. Мы не должны бояться вызвать панику, ибо причина паники - в дефиците информации. А мы твердим, как попугаи, только одно - что пища чистая, что она проверяется, и т. д. Но если у меня самого нет в этом уверенности, если я несколько месяцев сам не пью молока - как же я буду уверять людей в безопасности продуктов? Пойдите на вокзал и посмотрите, что люди везут из Москвы? Полные сумки продуктов. Большинство из них с недоверием относится к тому, что мы пишем. Скажем: медики все время в своих сверхоптимистических передачах твердили в июне - июле, что купаться в Днепре в районе Киева можно. Я же тогда считал, что купаться нельзя ни в коем случае. Потому что в прибрежной части, в илах в то время накопилось определенное количество радионуклидов. Ничего бы не случилось с киевлянами, если бы они один год воздержались от купания или не пошли бы в лес за грибами.

В то же время, конечно, нельзя эту проблему и утяжелять. Почему? Да потому, что в природе идет могучий процесс разбавления, рассеивания радионуклидов - и это спасает нас. Вновь, в который раз, матушка-природа стала нашей спасительницей. Говорю о деревьях, земле и о водах Киевского моря, принявших, вобравших в себя основной выброс радиоактивности. Сколько мы с вами проклинали Киевское море, нависшее над нашим городом, а в этой ситуации оно оказалось очень полезным накопителем, вобрав в илы часть радионуклидов, которые затем осели на дно. Море оказалось радиоемким, оно поглотило некоторую часть частиц, и мы надеемся, что в конечном счете произойдет разбавление радионуклидов до незначительных концентраций.

Вопрос о воде мне наиболее близок, так как я - председатель рабочей группы по мониторингу (слежению. - Ю. Щ.) за состоянием воды в днепровском бассейне. Днепр - важный элемент всех наших забот, может быть, даже - важнейший. Ведь водой днепровского бассейна пользуется тридцать пять миллионов населения Украины. Сразу же после аварии был проведен ряд срочных мероприятий по охране источников водопользования, и я могу сказать, что население Украины получает доброкачественную питьевую воду. Это я заявляю с полной ответственностью.

Вместе с тем мы должны быть готовы к любым неожиданностям. Для этого мы совместно с Институтом кибернетики АН УССР имени В. М. Глушкова создали математическую модель изучения и прогнозирования состояния воды в днепровском бассейне. В этой модели предусмотрели разные - вплоть до самых экстремальных - возможные ситуации, разработали на случай их возникновения целый комплекс специальных мер. Но пока такие экстремальные ситуации не возникали, никакой опасности не было. Многие боятся весны 1987 года, особенно весеннего паводка. Что можно сказать?

В напряжении аварийной обстановки люди забыли, что мы, в сущности, уже пережили одно наводнение - двадцать шестого апреля 1986 года, когда как раз был большой разлив рек и когда выбросы из Чернобыльской АЭС легли непосредственно на воду. Я не ожидаю серьезных последствий от паводка 1987 года.

Каковы уроки Чернобыля?

Недавно у нас состоялась типичная научная конференция по проблемам Чернобыля и его последствий. Собралось не менее ста человек, с цифрами, графиками, выкладками.

Физики, биологи, генетики. Были там интересные доклады, и среди них были очень оптимистические. И это не был тот наигранный оптимизм, о котором писал Чингиз Айтматов. Помните, в "Плахе": "До каких пор мы будем уверять, что даже катастрофы у нас самые лучшие?" Нет, в своей среде мы были очень откровенны.

Ряд объективных данных настраивает нас все-таки оптимистически. Но об этом нужно уметь рассказать так, чтобы люди поверили. Надо найти таких ученых, чтобы говорили убедительно, с фактами и цифрами, чтобы вызывали доверие слушателей или телезрителей.

И, конечно, один из основных уроков - урок нравственный. В связи с аварией в Чернобыле резко усилилась горечь, разочарование наукой. Ведь вы тоже об этом говорили на съезде писателей Украины?

- Говорил.

- Но дело не столько в самой науке, сколько в моральных качествах отдельных ученых. Очень часто бывает такая ситуация: есть два-три ученых, примерно в равных чинах и званиях. Один из них говорит категорически "нет", а двое других - "да!". Что делать тем, кто принимает решения? Они, естественно, выбирают тот ответ, который им больше по душе. К сожалению, не всегда даже тот ученый, который говорит "нет", пытается затем отстаивать свою точку зрения, драться за истину, выступать на высоких форумах, и т. д. Даже он не хочет иметь дискомфорт душевный, входить в конфликт с могущественными людьми и ведомствами.

Вот вам, как писателю и ученому, тема: поисследуйте корни такого неодинакового поведения крупных специалистов. В чем причины?

А в итоге вся чернобыльская история бросила тень на науку. Особенно на ее моральное лицо.