Чернобыль

Как бы там ни было, но в Москве быстрее, чем в столице Украины, осознали, что в Чернобыле происходит что-то очень тревожное и из ряда вон выходящее, и предприняли решительные, столь необходимые действия.

Только посещение второго мая района Чернобыля Е. К. Лигачевым и Н. И. Рыжковым сыграло решающую роль в развертывании дополнительных мероприятий по ограничению и преодолению размеров аварии.

Мы сегодня много говорим о новом мышлении. Им должны проникнуться не только избранные, творящие международную политику, но и те, кто находится в гуще повседневной народной жизни - и власть предержащие всех уровней, и рядовые граждане. Воспитывать это новое мышление следует со школьной скамьи. И в основу его должны быть положены как глубокие специальные познания, умение быстро оценивать обстановку и оперативно реагировать на ее изменения, так и твердые нравственные начала, умение отстаивать свои взгляды, не боясь гнева "вышестоящих".

Как же "вышестоящие" отреагировали на эти мои слова?

Едва я начал печатать свой "Чернобыль" в журнале "Юность", из Киева поспешило опровержение. Во избежание возможных обвинений в искажении смысла сего послания привожу его полностью:

"Само по себе обращение столь популярного, особенно среди молодежи, издания, как журнал "Юность", к случившемуся на Чернобыльской атомной станции, желание правдиво, на основе фактов рассказать читателям о происшедшем можно только приветствовать.

Такой подход к освещению аварии и работ по ее ликвидации продемонстрировали многие советские, да и зарубежные журналисты, литераторы, кинопублицисты, побывавшие на станции и в прилегающих к ней районах. Достоверностью, глубоким пониманием всей сложности решаемых в тот период проблем, высокой гражданственностью отличались, к примеру, корреспонденции М. Одинца, О. Игнатьева, В. Губарева в "Правде", Ж. Ткаченко в "Социалистической индустрии", С. Прокопчука в "Труде", многих других журналистов. Обобщив собранные материалы, серьезную, действительно документальную книгу "Репортаж из Чернобыля" выпустили известинцы А. Иллеш и А. Пральников.

Не знаю, чрезмерное ли тщеславие, стремление к сомнительной популярности или что-либо другое не позволили Ю. Щербаку, судя по опубликованным главам повести "Чернобыль", удержаться на таком же высоком уровне правдивости, честности и ответственности. Видимо, все же жажда доказать всем, что он дорос уже "до понимания… очень важных истин", вынудила этого безусловно способного публициста ступить на путь сенсационности и предложить читателю и впрямь "своеобразный монтаж документов и фактов"

Как известно, еще В. И. Ленин предостерегал от легковесного отношения к подбору фактов. "В области явлении общественных, - писал он, - нет приема более распространенного и более несостоятельного, как выхватывание отдельных фактов, игра в примеры…" Произвольный подбор фактов, к тому же зачастую непроверенных, приводит к тому, что "вместо объективной связи и взаимозависимости исторических явлений в их целом преподносится "субъективная" стряпня для оправдания, может быть, грязного дела". Об этом, очевидно, Ю. Щербак забывает.

Своеобразие его "монтажа" заключается, конечно, не в самих свидетельствах очевидцев. Каждый из них, и это вполне естественно, откровенно рассказывал о постигших его бедах, своих проблемах, делился своим восприятием происшедшего. Своеобразие состоит в ряде домыслов, которые делает сам автор, противопоставляя действия союзных и республиканских органов и обвиняя последние в бюрократизме, бездушии, нравственной черствости.

Если бы автор, прежде чем делать такие далеко идущие выводы, проявил хотя бы малейший интерес к тому, чем без громких фраз и показухи занималось республиканское и местное руководство, он бы без труда мог убедиться в абсолютной беспочвенности своих заявлений.

О деятельности республиканских и местных партийных, советских и хозяйственных органов в те первые, тревожные дни после аварии общественности известно достаточно хорошо. Об этом сообщалось на пресс-конференциях для советских и иностранных журналистов, рассказывалось в газетных и телевизионных репортажах. Поэтому позволю себе лишь вкратце напомнить некоторые данные о работе, которая проводилась правительством республики.

Сразу после звонка из Чернобыля ночью 26 апреля, когда еще не были даже приблизительно известны ни масштабы, ни характер случившегося, на станцию выехали и приняли непосредственное участие в работах по локализации аварии и выяснению ее причин министр энергетики и электрификации УССР В. В. Скляров, начальник штаба ГО республики Н. С. Бондарчук, заместитель министра внутренних дел УССР Г. В. Бердов.

На основании предварительной информации специалистов Минэнерго СССР союзным правительством была срочно образована комиссия под руководством заместителя Председателя Совета Министров СССР Б. Е. Щербины. В ее состав был включен и я как заместитель Председателя Совета Министров республики и вместе с товарищем Щербиной в тот же день, 26 апреля, прибыл на станцию.