Чернобыль

В одном из американских журналов я видел фотографии АЭС, сделанные со спутников: здание станции, пруд-охладитель и интенсивные цвета радиации в районе четвертого блока. Говорят, что спутники даже сфотографировали футбольный матч, сыгранный мальчишками в Припяти 26 апреля 1986 года. Не знаю, этих фотографий я не видел…

Но что чужим летательным аппаратам, их холодным рыбьим зрачкам до нашей жизни, до нашего несчастья? Могли ли понять аналитики, сидящие вдалеке от Чернобыля и расшифровывающие сигналы из космоса, что творится в эти дни на земле - в здании АЭС, в припятских квартирах, украинских и белорусских хатах, школах, райкомах, больницах, церквях, в душах людей?

Не потерять лица

Александр Иванович Мостепан, заведующий отделением больницы N25 г. Киева:

"Первого мая 1986 года я, как обычно, вышел на дежурство в отделение реанимации. По больнице разнеслась весть - срочно готовят инфекционный корпус для приема пострадавших во время аварии. Я находился в то время в операционной как анестезиолог: за это время, за какие-нибудь четыре часа из инфекционного отделения больные были или выписаны, или переведены в другие инфекционные отделения, проведена полностью санобработка, перестелены койки. А это все-таки был праздничный день. Заслуга и главного врача больницы, и старшей сестры в том, что так оперативно подготовили отделение.

Меня привлекли в этому делу, поскольку я врач-реаниматолог.

Никакой информации не было - какие больные, чем поражены, сколько человек. Никто ничего не знал. Дело гражданской обороны - организовать дозконтроль, помывку больных. У нас этого не было. Контроль организовала наша заведующая радиологическим отделением - целеустремленная женщина, боевая. Она самостоятельно, на ходу подготовила всю аппаратуру для контроля.

Сообщение о прибытии больных мы получили около шестнадцати часов. Прибыли они, когда уже стемнело. Прибыли два автобуса. Отделение уже было готово к приему - стояли койки, врачи были, но никто не знал, с чем мы встретимся. С ожогами? И руководство наше не знало. Потом сказали, что эти автобусы четыре часа возили пострадавших по Киеву, их нигде не принимали. Ну, за это время некоторые врачи у нас увильнули. Фамилий я не буду называть. Кого-то сюда, в это отделение, направляли, кто-то взял и не пришел… Вначале было 12-15 врачей, потом осталось нас… ладно, не в этом дело.

Мы разработали схему приема, подвели шланги с водой, принесли стулья. Шкафчики поставили, чтобы люди могли переодеться.

И когда приехали автобусы - они очень нас неприязненно встретили, эти люди. Потому что они несколько часов кружили по городу, а выехали из центров сосредоточения - из центральных районных больниц Полесского и Иванкова - еще утром. С ними были маленькие дети. Как потом оказалось, дети были абсолютно здоровы, но никто тогда не знал - здоровы они или больны. Приехали примерно пятьдесят человек. И представьте себе - их нигде не кормили. Мы замерили эти автобусы. На колесах было излучение от 10 до 20 рентген. Никто нигде не мыл эти автобусы. Они в Киев спокойненько заехали и катались по всему городу. Никто им не сказал толком - куда ехать. Они въехали со стороны площади Шевченко и, если бы знали, могли, минуя центр города, сразу приехать к нам. Но они исколесили весь Киев.

Люди уже были в больничной одежде, их уже переодели. Хотя так получилось, что их там не помыли.

И вот когда они въехали на территорию нашей больницы, они отказались выйти из автобуса. Потому что тут не лечебная помощь была нужна, а какая-то человеческая. Представляете себе - бросить свои квартиры, без одежды, без питания, дети с ними - полная суматоха. Они были очень сердиты, эти люди.

А их встречают в больнице в противочумном костюме. Вы видели противочумный костюм?

- Не только видел, но и работал в нем.

- Ну вот, представьте: на крыльце больницы стоит человек двадцать таких "космонавтов". С ног до головы запеленутые во все белое. В перчатках резиновых… И люди эти отказались выйти. Сказали: "Все, поехали. На вокзал или еще куда…" Мы тоже все были перепуганы, ожидая их. Ну, наверное, тоже с перепугу я зашел в автобус, снял перчатки, снял маску и поздоровался за руку с самыми заводилами. Иначе нельзя было. Они стоят, кричат, дети орут… Успокоились немножко. Вышли из автобуса, а дети все равно кричат, пищат… Тут с лучшей стороны показало себя руководство нашей больницы: главный врач, старшая сестра, парторг Обычно знаете какое отношение к руководству? Они там наверху, а мы вот здесь пашем… Парторг стал дозиметристом. Старшая сестра, бедная, с радикулитом, она на больничном была, но она тут рядом живет. И они пошли в автобус и детей этих на руках вынесли. Маски сняли. Они работали практически санитарами.