Чернобыльская тетрадь. Документальное расследование

Естественно, что на пути развития новой отрасли были и препятствия. Соратник И. В. Курчатова Ю. В. Сивинцев приводит в своей книге «И. В. Курчатов и ядерная энергетика»[6] интересные воспоминания о периоде внедрения в сознание общественности идей мирного атома и о трудностях, с которыми пришлось столкнуться на этом пути.

«Противники развития ядерной энергетики за рубежом и в нашей стране иногда одерживают “успехи” в борьбе с новым. Наиболее известным из них является запрет на пуск атомной станции в Австрии, принятый недавно после шумной антиатомной кампании. Эту АЭС западные журналисты уже успели окрестить “мавзолеем стоимостью в один миллиард долларов”. (Тут уместно сказать, что Ю. Сивинцев опустил одну деталь: население Австрии добровольно оплатило стоимость АЭС, внеся деньги в казну, после чего правительство, расплатившись с фирмачами, законсервировало станцию. – Г. М.) Развитие ядерной энергетики в нашей стране тоже проходило не без преодоления трудностей. В конце пятидесятых годов сторонники традиционной энергетики подготовили и почти провели в жизнь решение ЦК КПСС и Совмина СССР о приостановке строительства Нововоронежской АЭС и сооружении вместо нее обычной ТЭЦ. Главная аргументация – неэкономичность АЭС в те времена. Курчатов, узнав об этом, отложил все дела, поехал в Кремль, добился созыва нового совещания руководящих работников и в острой дискуссии с маловерами добился подтверждения прежних решений о строительстве АЭС. Один из секретарей ЦК КПСС спросил его тогда: “А что мы будем иметь?” Курчатов ответил: “Ничего! Лет тридцать это будет дорогостоящий эксперимент”. И все-таки добился своего. Недаром многие из нас называли Игоря Васильевича “атомным реактором“, “человеком-танком” и даже “бомбой”»[7].

Пора сказать, что приведенные выше оптимистические прогнозы и заверения ученых мужей никогда не разделяли эксплуатационники атомных электростанций, то есть те, кто имел дело с мирным атомом непосредственно, ежедневно, на своем рабочем месте, а не в уютной тиши кабинетов и лабораторий. В те годы информация об авариях и неполадках на АЭС всячески процеживалась на министерском сите осторожности, гласности предавалось лишь то, что в верхах считалось нужным опубликовывать. Хорошо помню этапное событие тех лет – аварию на американской АЭС Тримайл Айленд 28 марта 1979 года, нанесшую первый серьезный удар по атомной энергетике и развеявшую иллюзию безопасности АЭС у многих. Но не у всех.

В то время я работал начальником отдела в объединении «Союзатомэнерго» Минэнерго СССР и помню реакцию свою и моих коллег на это печальное событие.

Проработав до этого много лет на монтаже, ремонте и эксплуатации АЭС и доподлинно зная степень их надежности, которую можно сформулировать коротко: «на лезвии», «на волоске от аварии или катастрофы», мы говорили тогда: «Вот оно то, что должно было рано или поздно произойти… Такое может случиться и у нас…»