Чёрное. Белое

– Но это не основной заработок. Больше всего я получаю чаевыми и исполнением приватных танцев, где только от тебя зависит, сколько ты заработаешь!

– И сколько зарабатываешь ты?

– Двести – двести пятьдесят в месяц, – снова ошарашивает она меня и поспешно добавляет: – Но ты губу не раскатывай. Я два года работаю, и контингент у меня есть свой. Но тысяч восемьдесят первое время сможешь заработать, если будешь следовать моим рекомендациям.

Я смотрю на нее огромными глазами. Я даже не догадывалась, что профессия, не требующая ни высшего образования, ни умственных способностей, ни эрудиции, может приносить такой доход. Словно прочитав мои мысли, девушка заявляет:

– Легких денег в стриптизе нет. Дорогие подарки клиентов в виде машин и квартир остались в девяностых. Что касается заработка за ночь, то ты можешь получить половину зарплаты твоей мамы, если многие клиенты закажут твой приватный танец, или получить только гарантию. И есть еще штрафы!

Я снова киваю, подтверждая, что поняла ее, а Надя бросает взгляд на отсутствие маникюра на моих пальцах. Заливаюсь краской, убираю руки с чашки на колени и слушаю дальше.

– Сама понимаешь, что выглядеть надо идеально: маникюр, педикюр, никаких волос на теле, макияж, прическа. Это расходы!

Я в который раз киваю, как китайский болванчик, и хоть я еще не договорилась сама с собой, что готова, позабыв о всех нравственных составляющих своего воспитания, пойти завтра на кастинг, впитываю в себя новую информацию, как губка.

– Еще понадобятся костюмы для выступлений и стрипы…

Увидев, как я хлопаю глазами, услышав незнакомое слово, она объясняет:

– Сценические туфли.

Девушка делает новый глоток и резюмирует:

– Я не буду грузить тебя сейчас всей необходимой информацией. Возьмут – вот тогда все объясню подробно.

Выдавив «угу», отдираю приклеившийся к небу язык и задаю волнующий вопрос:

– А что надо делать на кастинге?

– Понравиться внешне, – произносит Надя, откинувшись в кресле с усмешкой, возможно вспоминая свой кастинг. – Очень придирчиво смотрят на грудь. Если с ней плохо, то не возьмут. Причем я не про размер говорю. Грудь может быть как большая, так и маленькая. Главное, хорошей формы.

Девушка смотрит на меня, словно под блузкой может оценить, подходящая ли она у меня, и заканчивает свое повествование:

– Раздеться под музыку и поговорить. А то вроде неплохо танцуют и выглядят, но открывают рот – и хочется убежать.

Видя, как я напряглась, Надя с улыбкой пытается меня успокоить:

– Думаю: у тебя ни с чем проблем не возникнет. Я просто так никого не стану рекомендовать.

В голове все перемешивается: радость оттого, что я, возможно, получу часть денег и высокооплачиваемую работу, чтобы рассчитаться с долгом; воскрешая надежда, что я смогу отправить маму на операцию и последующие химиотерапии и она поправится; неприятие всем своим существом роли танцовщицы стриптиза; обреченность от осознания, что я скорее пожертвую своими принципами, чем жизнью любимого человека, и обычный человеческий страх перед неизвестностью…

Добравшись до дома и войдя в квартиру, ощущаю, что во мне совсем померкли радужные составляющие Надиного предложения, и сомнения с новой силой замаячили на горизонте. Перспектива стать стриптизершей вызывает в моем существе естественное отторжение.

Тяжело вздохнув, я скидываю туфли и, тихо пройдя по коридору, заглядываю в комнату матери. Она лежит на кровати, но, услышав мои шаги, приподнимается и медленно садится. Мама пытается растянуть губами улыбку, но выходит это так неестественно, впрочем, как и моя ответная улыбка.

– Голодная?

Я мотаю головой.

– Ася, ты совсем не ешь.

– Перекусила в институте с Оксаной, – не краснея, вру я просто потому, что не хочу ее огорчать, что у меня совсем нет аппетита. От этой безобидной лжи чувствую новый укол совести. Я все больше изменяю себе.

Взгляд падает на тумбочку возле кровати, и я замечаю, как стремительно уменьшилось с утра количество обезболивающих таблеток. Эта картинка одним махом убивает все сомнения, что бултыхались в моем сознании, и я окончательно убеждаюсь, что пойду на завтрашний кастинг и еще куда угодно, лишь бы срочно заработать деньги и попытаться спасти жизнь матери.

– Ложись, – бормочу я ей, подходя ближе.

Мама послушно выполняет указание, а я, поддаваясь внезапному порыву, ложусь к ней под бок и ощущаю, как она прижимает меня к себе, как в далеком детстве. Вдыхая ее запах, возвращающий меня в счастливое беззаботное время, внезапно думаю, что, наверно, всегда у идеальных родителей рождаются неидеальные дети вроде меня, возможно, природа устает, создавая совершенство, и отдыхает. Не все могут быть такими… сильными, правильными. Я знаю, что моя мама никогда бы не одобрила это мое сегодняшнее решение. Она бы провалилась сквозь землю, сгорела бы заживо, но не согласилась бы на то, на что я мысленно дала себе согласие.

2 глава. Кастинг.