Черное дело

Сергей подхватил ведро, и ребята устремились в лес. Действительно, метров через двадцать под ногами у них захлюпало… Скоро они наткнулись на небольшой бочажок, заполненный прозрачной коричневой водой.

– Дальше не поедем, – сообщил Сережа, наполняя ведро, – отнесем ему и пойдем своей дорогой.

– И ты эту дорогу знаешь? – усомнился Соболь. – Ведь кругом топи, увязнем – и привет…

– Знаю, если боишься, можешь возвращаться.

– Да нет, я так… – смешался Соболь, – просто хотел выяснить.

– Мы остаемся, – сказал Сережа шоферу.

– Да как же… Ведь до города доехать хотели.

– Здесь много редких целебных трав.

– Как знаете. Смотрите только, с болотом шутки плохи. Поосторожней. – И машина уехала.

Мальчики стояли на краю дороги в растерянности, и только Сережа, казалось, был спокоен. Он достал из вещевого мешка топорик, срубил четыре молоденькие елочки, очистил их от веток и вручил каждому из товарищей.

– Теперь все зависит только от вас. Будете во всем слушаться меня, ничего не случится, но только попробуйте делать по-своему – может произойти беда. Каждому из вас даю по слеге, – он протянул оструганную жердь, – идти только за мной, шаг в шаг. Если вдруг провалитесь, втыкайте в болото слегу и опирайтесь на нее. Если она не достанет дна, бросайте перед собой и тоже попробуйте опереться.

– Ты прямо какие-то страсти рисуешь, – попробовал пошутить Соболь, – напугать нас, что ли, хочешь?

– Никого я пугать не хочу.

– Чего ты, Соболь, все к нему привязываешься, – неожиданно подал голос Сморчок, – не видишь, что ли, он понимает, что к чему, а вот ты не понимаешь. Сейчас он у нас главный.

– Да я ничего… – стушевался тот, – пусть ведет. – И они гуськом зашагали по лесу.

День клонился к вечеру, было тепло, но пасмурно, то и дело принимался накрапывать мелкий дождик, однако почти сразу же прекращался. Низкие тучи временами, казалось, задевали верхушки высоченных сосен. Правда, таких сосен было не так уж много, в основном они стояли на небольших песчаных возвышенностях. Кругом же господствовала поросль осин и березняка. Под ногами то и дело хлюпала вода, но настоящего болота пока не наблюдалось. Это была скорее низина с оставшейся от паводка избыточной влагой. Кроме осин и берез, в лесу в достатке росла черемуха. Она уже совсем отцвела, и только кое-где на ветках сохранилась увядающая, еще совсем недавно снежно-белая кипень. Последние цветы черемух, видимо, пахли сильнее всего, потому что ее нежный печальный аромат, который нельзя ни с чем спутать, еще витал в воздухе. Под ногами густым ковром росли ярко-желтые крупные пахучие цветы, которые в народе называют купальницей. То тут, то там попадались кукушкины слезки, мелкими розовыми цветами цвел вереск. Нежные лиловые колокольчики едва заметно раскачивались на тонких длинных стебельках. Где-то в вышине посвистывали невидимые лесные птахи. Северное лето только началось, но довольно скоро должно было закончиться, и все спешило жить.

Сережа уверенно шел вперед, как будто путь был ему хорошо известен. Готовясь к путешествию, он стянул из кабинета физики компас, но за всю дорогу взглянул на него всего лишь раза два. Направление, по которому они двигались, шло строго на север.

Начинало темнеть, и Сережа решил не рисковать и расположиться на ночевку. Тут как раз попалось сухое возвышенное место с росшими на нем несколькими соснами.

– Шабаш, пришли, – сказал Сережа, сбрасывая с плеч мешок.

– Уже? – удивился Соболь.

– На ночлег остановимся здесь, – объяснил предводитель, – а завтра пойдем дальше.

Соболь, казалось, был разочарован. На лице его появилась кислая гримаса. Он рухнул на землю, и пока ребята собирали хворост для костра, продолжал неподвижно лежать, уставившись в темнеющее небо.

За полчаса насобирали целую гору сушняка. Развели костер, поставили вариться в котелке картошку, придвинули к огню чайник и разлеглись с подветренной стороны на предусмотрительно захваченных из детского дома стареньких одеялах. Поужинали уже почти в темноте, напились чаю. Соболь и Сморчок закурили.

– Хорошо, – неожиданно сказал Косой.

– Чего же хорошего? – немедленно откликнулся Соболь.

– Как чего? Воля!

– Воля… – насмешливо повторил Соболь. – Ну и на кой черт тебе воля?

– Дышать легче.

– Дурачье! – Соболь сплюнул в костер.

– Чего тебе все не нравится? – вступил в разговор Сморчок.

– А почему мне должно все нравиться?

– Коли не нравится, зачем пошел с нами?

– Тебя забыл спросить.

– А что, в детдоме лучше? – спросил Косой.

– Ты, Васек, вроде из колхоза?

– Ну и что?

– Хлебопашец?

– Батянька пчел имел. Пасеку. Как весна, уезжал в лес, нас с собой брал. Я лес люблю… Потом его, правда, того… Забрали. В колхоз долго не хотел вступать. Ну его и подгребли, и мать заодно. А нас в детдом… Да ты ведь знаешь.

– Вот и видно, что ты в лесу вырос. Жили в лесу, молились колесу…

– Ты что же, хочешь сказать, что я дефектный?