Черное евангелие

Дорожка к дому узкая, и грузовичок с трудом пробирался к боковым воротам, через которые и въезжал во двор, где его всегда ставили среди густых зарослей.

Глубокая ночь, все вокруг спит. Грузовик останавливается, с него соскакивают трое или четверо здоровенных парней. Лиц их не видно, но все высокого роста.

Разгрузив машину, они принимаются перетаскивать груз в дом. Тут и большие и маленькие ящики. Но странно, собаки, которые обычно рвутся с цепи, лишь заслышав шаги за забором, сейчас не лают, только одна, которую держат в доме, тихо рычит, но и она смолкает, как только на нее цыкает Ясуко.

Так повторяется два-три раза в неделю.

Но случалось, что грузовичок приезжал пустой и, наоборот, грузился в доме Ясуко. Все делалось молча и тихо. Никто не видел загадочного грузовичка. Куда держал он путь дальше, не знала даже Ясуко.

Вот тогда-то и стала Ясуко тщательно запирать все двери и никого не впускать в дом. Тогда же она завела и своих страшных овчарок.

С тех пор Ясуко стала жить значительно лучше, хотя она старалась скрыть это от соседей. И после того памятного случая, когда она на новоселье раздала соседям несколько банок мясных консервов, больше ничего подобного не повторялось.

Одеваться Ясуко тоже стала лучше. Если раньше она носила только темные платья, то теперь у нее появились нарядные шерстяные кофточки и юбки разных расцветок. В те годы все одевались как попало. Многие женщины еще с войны носили черные брюки, многие меняли прежнюю одежду на рис. И только женщины определенной профессии одевались в яркие нарядные платья.

И соседи стали судачить:

— Может, Ясуко тоже из этих, гулящих?

Однако никто ни разу не видел, чтобы она принимала американских солдат. И при том ведь она такая верующая! А чистота нравов была одной из главных заповедей ее веры.

У нее бывал только отец Билье. Правда, иногда заглядывали и другие священники. Однако подолгу не засиживались.

И все-таки соседям было непонятно — в такие времена кормить собак мясом!

Дом Ясуко напоминал крепость, куда имели доступ только некоторые священнослужители да две-три прихожанки из церкви святого Гильома. Но и их Ясуко не пускала дальше прихожей. Они уходили от нее со свертками, увязанными в фуросики [4].

Женщины посещали Ясуко почти каждый день, но она ни разу не пустила их в комнаты. Вскоре стало известно, зачем приходят к Ясуко эти женщины. В свертках были импортные костюмы, чаще всего детские, сгущенное молоко и сахар.

«Непонятно, откуда у Ясуко все это добро?» — изумлялись соседи. И они, конечно, решили, что Ясуко занимается спекуляцией.

Спекуляция — и Ясуко! Как-то не вяжется. Образ спекулянта в глазах жителей поселка всегда ассоциировался с этаким наглым, самодовольным типом в кожаной куртке и высоких сапогах, довольно распространенным в послевоенные годы.

Одна жительница поселка решила проверить слухи. Она пошла к Ясуко и предложила свои услуги в качестве посредницы при перепродаже товаров, надеясь, что это принесет и ей хотя бы небольшой доход.

— Что вы! Тут какое-то недоразумение, вы ошиблись! — ответила ей Ясуко, немного смутившись. На ней красовалась очередная импортная кофточка синего цвета и не новая. — Это ведь все посылки. Они приходят из Европы для прихожан нашего ордена. А мне поручили их раздавать. Но, к сожалению, их мало, всем не хватает… — заключила Ясуко и горько улыбнулась.

Просительница ушла. По упрямому лицу Ясуко было видно, что здесь хоть проси, хоть угрожай — ничего не получишь.

Вещи из посылок напоминали ношеную одежду, которая посылалась из Америки после войны для нуждающихся японцев Комитетом по оказанию помощи Азии (LARA), созданным религиозными, просветительными и общественными организациями США. Первая партия этих посылок общим весом около ста пятидесяти тонн прибыла в Йокогаму в ноябре 1946 года. В посылках, кроме обуви и одежды, были сгущенное молоко, мука, масло, джем, консервы, витамины и другие товары.

В течение полутора лет комитет посылал ежемесячно до двух тысяч тонн разных товаров и продуктов. Прежде всего эти товары распределялись среди детей, больных туберкулезом, репатриантов и тех, кто особенно пострадал во время войны. По-видимому, в Японии этим занималась особая комиссия, которая должна была соблюдать справедливое распределение посылок.

Но тогда как объяснить, почему эти посылки, да еще в таком количестве, попадали к Ясуко? Правда, доказать, что это те же товары, что посылались LARA, было трудно, но уж очень схожи они были по номенклатуре и качеству. А если не так, то откуда же к Ясуко попадают одежда, молоко, мука, масло? Ведь в то время даже выдачу риса по карточкам часто задерживали на десять-пятнадцать дней.

— Ясуко-сан, не смогли бы вы дать нам немного муки и что-нибудь из одежды? — попросила ее однажды соседка, с которой Ясуко была в хороших отношениях.

— Что вы, что вы! — как обычно, с улыбкой ответила Ясуко. — Все это для прихожан. Я ведь не хозяйка этих вещей. Это не мое! — решительно заявила она.