Черное и белое

В старательском поселке, жизнь текла довольно вяло. Похоже, что все взрослое население было на работах. Из примерно тридцати домиков, несколько более приличных, чем мы видели, в масайской деревне, признаки жизни обнаруживались от силы в пяти-шести. Главное здание, в котором если верить Мамбе, хранились «украденные» у нас рубины, охранялось четырьмя копейщиками. Двое слонялись у дверей, и двое находились внутри помещения. Периодически, они выходили из хижины и менялись местами с воинами, дежурившими снаружи. Попытавшись вычислить, период времени, когда происходит смена караула, я обломился. Менялись они через неравные промежутки времени, причем разница, составляла минут 10–20. Каждый раз по-разному. Плюнув, я попытался составить себе представление о том, кто они. То, что это не соплеменники поселковых, было ясно, как божий день. Свои бы, односельчан обыскивать не стали. Так, что это пришлые вертухаи. Опять же, хоть снаряжение и было довольно похоже, но явно не униформа. Не было, каких либо бросающихся в глаза знаков различия. Конечно, ими могли быть ожерелья украшающие шеи каждого из них. Но уж очень различались наборы у всех четверых. На одном посту, стоять четверым, разным по званию воякам и исполнять одинаковые функции, ни кто не поручит. Общение стражей между собой, тоже не выявляло, каких либо следов, чинопочитания. Практически ровное, только одному из них, наиболее старшему по возрасту, оказывались некие знаки почтения. Будем считать, что это не государственное формирование. — Хм, старший, старший… — А ведь верно, должен быть старший над всей бандой! Он сторожить у входа не будет, и работяг конвоировать, тоже не станет. Он будет «над златом чахнуть». Ага, вот и негритянка, с корзиной к ним подошла, ну ка, который час? Нет, или да? Все же да. Они все вместе потеряли остатки бдительности. Те, что снаружи, уселись и стали набивать свои животы! Ай, ай, какое грубое нарушение устава караульной службы! «Часовому на посту, запрещается: есть, пить, курить, говорить, читать, писать, слушать музыку, играть на музыкальных инструментах, отправлять естественные потребности, спать, сидеть, лежать, прислоняться к чему-либо, принимать от кого-либо, что-либо, передавать кому-либо, что-либо.» Вот, 25 лет минуло, как не вспоминал, а помню. Качественно обучили! Так орелики, уже по 7 пунктам нарушения. Рубины будут наши!

Я взял уоки-токи из кармана жилетки, охотничьей, места под магазины на ней не было предусмотрено, так, что не разгрузка.

— Гамлет, как слышишь? Прием!

— Прием Влад! Слышу нормально! Что случилось?

— Ты опять забыл правила радиопереговоров! Слово «прием», надо говорить, когда уже все сказал, и готов слушать, перед нажатием соответствующей кнопки! Прием!

— Прием! Ой, прости! Прием!

— Ты где? Вижу, уже возвращаешься, иначе переговоров бы не получилось. Прием!

— Я на месте ночевки, уже давно вернулся. Прием!

— Хорошо! Подъезжай вплотную к деревне и развернись, пару раз бибикни и быстро сваливай! Как понял? Прием!

— Понял! Прием!

— Гамлет, не «понял», а повтори, что ты должен сделать! Прием!

— Ну, подъехать, развернуться, пару раз бибикнуть и уехать. Прием!

— Роджер!

— Кто? Прием!

— Гамлет, принято! Исполняй! У вас, там егерей-дикарей, совсем, что ли связи не было? Прием!

— Телефоны! Прием!

— Все, я жду! Отбой!-

Где-то минут, через 10, я услышал негромкое рокотание дизеля. Еще через 5 минут нарастающего рычания движка, очень весело прозвучала «Кукарача»! Два раза, я чуть с баобаба, не рухнул! Звуки автотранспорта, бодро удалились. «Часовые на посту, пуговицы в ряд…», внимания на звуки дизеля не обратили. Зато зажигательный латиноамериканский мотивчик, их не оставил равнодушными. Эти «меломаны» бросили пост, впрочем, как и караульные из помещения, тем самым нарушив, еще пару пунктов устава и поднялись по хлипким жердяным сходням на козлы у стен. Все четверо, какая прелесть! Даже «Кощей» из своих чертогов на крыльцо выскочил! Это прекрасно! Итого, они получают четверых раненых, пропавшее сокровище и один труп. У нас в активе, сокровище и прорва сэкономленного времени. — Ха-ха! «Есть ли у Вас план мистер Фокс? Есть ли у меня план, есть ли у меня план? Да у меня, целых три плана!» Покряхтывая, я слез с дерева, и отправился к нашему лагерю.

***