Чёрное и Белое (СИ)

Воспользовавшись временным затишьем, Павел прямо на полу устроился для отдыха. Он хотел вздремнуть минут на пять, но проспал полчаса. Проснувшись, тут же приподнялся и взглянул на кровать. Олег всё так же тихо лежал и смотрел в потолок. Да он бы и не смог повернуться и хоть как-то изменить положение, потому что был крепко привязан к кровати. Павел даже почувствовал угрызение совести. Встав, он подошёл к кровати, снял верёвки, поменял пелёнку на чистую. Олег не сопротивлялся, но и не помогал - вёл себя как тряпичная кукла. Павел сменил рваную пижамную рубашку на чистую футболку, расчесал парню волосы, подложил под голову подушку, укрыл одеялом. Сел рядом.

- Всё будет хорошо, Олег, - мягко подбодрил Павел скорее себя, чем больного паренька, затуманенные глаза которого, застыли, всматриваясь в глубины непроглядного мрака, застилавшего разум. - Хочешь пить или кушать? Может, покурить?

Никакой реакции. Неужели рассудок не выдержал? Или это только воздействие успокоительного лекарства? Павел поднёс к бледным губам стакан воды, наклонил так, чтоб влага коснулась кожи. Да, измученный организм хотел восстановить хоть какие-нибудь силы и послал своё желание в застывший разум. Встрепенувшись, Олег сделал несколько глотков. Устав от тяжёлой работы, отвернулся.

Ну, хорошо, что попил. Павел прикоснулся к коже парня - горячая. Лихорадка вполне может вернуться. День предстоит сложный. Ну а пока Олег находился в относительно спокойном состоянии, Павел приготовил немного куриного бульона и попытался напоить им больного, ведь тот не ел уже больше суток. Однако едва распробовав, что ему предлагают, Олег отказался от трапезы. Тогда может, ещё воды? Но и её организм больше не хотел. У него были более важные заботы, нежели голод: в голове быстро разрасталась боль, заполняя собой всё пространство черепной коробки. Олег видел её серый сгусток, хмуро смотрел, как он темнел и увеличивался. Сейчас она уничтожит мысли, поглотит разум, а потом, когда ей в голове станет тесно, она начнёт спускаться по шее вниз, постепенно заполняя собой всё тело. Он знал это, так как часто чувствовал её продвижение. А теперь ещё и увидел.

Павел с тревогой наблюдал за застывшим парнем, который не шевелился и почти не дышал, однако, с вниманием что-то рассматривал, перемещая взгляд то вверх, то в сторону. Олег явно что-то видел помимо стен, потолка и мебели. Возможно, начались галлюцинации. И это, наверное, очень плохо для душевного состояния.

- Олег. Олег!

Парень не откликался, он был слишком занят где-то в ином пространстве. Да, вот боли в голове стало тесно, и она начала спускаться. Какая мерзкая, грязная и... и горькая. Даже дышать трудно. Вот как оказывается, она перекрывает дыхание - заполняет собой горло и твердеет, превращаясь в губчатую массу. Как бы её оттуда выдавить? Надо нащупать её сначала. Вот здесь, да... Вот она.

- Олег, ты сейчас задушишь себя. - Павел аккуратно, и всё же с усилием отцепил от белой шеи судорожно сжимавшие её тонкие пальцы. - У тебя першит горло? Пить хочешь?

Боль надо выдавить, пока она не спустилась в плечи. Ох, нет, сорвалось! Серо-коричневый сгусток смело увеличивался, спускаясь по позвоночнику вниз. Как быстро. Боль слишком окрепла и осмелела. У неё появились острые зубы, и она с удовольствием вонзила сверкающие металлом клыки в самые кости.

Павел не понимал, что происходит с Олегом. Вот только что спокойно лежал, а потом вдруг, чего-то испугавшись, принялся душить себя, да с силой. А теперь, видимо, окончательно попав по действие ужаса, вскрикнул и резко изогнулся, будто ему в спину кинжал вонзили. Похоже, это начало приступа. Может, дать ещё лекарство? Да, нужно дать, пока боль не захватила всё тело.

А боль всё чаще и сильнее вонзалась клыками во все кости и скручивала мышцы, выжимая из них кровь. Выбить! Её нужно выбить из головы, вырвать из тела! Вырвать! Уничтожить!

Павел отсутствовал всего пару минут, сходил в кухню за лекарством и шприцом. А когда вернулся, Олег уже с тихим рычанием лупил себя по голове и впивался ногтями в плечи и в шею. Нельзя было так долго ждать. Отложив на столик шприц, Павел поспешил к впадающему в истерику парню и постарался схватить и зажать жестокие руки. Получилось. Да только парень крутился, и удерживать руки было сложно. Придётся вновь связать. На все эти действия уходило время, во время которого лихорадка быстро разгоралась. Схватив шприц, Павел прицелился к обнажённому бедру парня... Внезапно судороги изогнули худое тело, и, испугавшись, что сломает иголку, мужчина резко вскинул руку. Да неудачно. Шприц выскользнул из пальцев, упал на пол у кровати и разбился. Придётся заряжать новый.

А лихорадка росла. И боль с довольной наглой усмешкой заполняла собой всё тело, с явным удовольствием вгрызаясь во все органы, во все кости, которые встречались на её пути. Какая она огромная и мерзкая. Вот она, словно огромная змея, крутится, клубится внутри живота. Надо выцарапать её! Но не получается. Почему не получается? Почему не получается?!