Черное копье

Наугрим воздел топор – и молча, без боевых возгласов и кличей, весь его небольшой отряд двинулся вслед за ним, убыстряя и убыстряя шаг. Наперерез им кинулись несколько сотен истерлингов – и пеших, и конных. Но стрелы отскакивали от панцирей, наконечники дротиков ломались, а когда гномы врезались в ряды врагов, их топоры внезапно взлетели все разом – и опустились, окровавленные. Ломая строй врагов, гномы перешли на бег, сминая всех, кто вставал у них на пути. Их клин казался остриём исполинского меча, рассекающего вражескую плоть. Истерлинги попятились. А Наугрим рвался дальше – прямо к холму, на котором, видимый для своих и для чужих, стоял Олмер.

Атаку начали девятнадцать Чёрных гномов; трое всё же погибли, их осталось шестнадцать; навстречу разворачивалась ангмарская чёрноплащная конница, арбалетчики, копейщики, спешили пешие, замелькали поводыри тигроволков, и вся эта сила – многие сотни – шла наперерез всего лишь шестнадцати воителям Подземного мира! И Фолко вспомнил старое изречение, что «гномы завоевали бы весь мир, если бы он был им по-настоящему нужен».

Наугрим пронзил и вторую преграду. Кони врагов вставали на дыбы, отказываясь идти под сверкающие полукружья топоров. Пешие ангмарские арбалетчики не преуспели – Барахир, поняв, что к чему, повёл все свои силы вслед Наугриму.

Вторая преграда стоила Чёрным гномам ещё четверых – зато и вражьих тел прибавилось. Больше преград перед ними не осталось. Перед холмом, на котором стоял Олмер с приближёнными, лежало пустое пространство, и вражеские полки, далеко оттянутые в стороны, не успевали перекрыть его.

Однако тут из-за холма вылетел одинокий всадник – совсем небольшая фигурка на громадном чёрном коне. Наездник чудом, казалось, удерживался в седле; поравнявшись с отрядом Наугрима, всадник легко осадил своего злого жеребца, поднял к губам большой рог и затрубил атаку. Этому рогу тотчас откликнулись другие в отдалении – и новые сотни Олмера потекли наперерез Чёрным гномам. А всадник, развернув коня, погнал его прямо на вырвавшегося вперёд Наугрима. Он быстро приближался – и, к своему невольному ужасу, хоббит узнал в этом наезднике юную Сатти, помощницу Теофраста!

Чёрный конь вздыбился, норовя ударить Чёрного гнома копытами; однако Наугрим, ловко увернувшись, схватил скакуна под уздцы и одним движением пригнул к самой земле гордую шею. Однако Сатти не растерялась. Ловко соскочив со спины коня, поваленного гномом на бок, она замахнулась на гнома, облачённого в сплошную броню, крошечным детским кинжальчиком… И Фолко с замиранием сердца видел, что Наугрим не поднял топора. Закованной в металл рукой он всего лишь оттолкнул дерзкую – даже не ударил, а слегка оттолкнул… Но то ли в пылу схватки разгорячённый Наугрим не рассчитал сил, то ли ещё почему-то – но Сатти с коротким сдавленным, тотчас пресекшимся стоном отлетела в сторону на несколько саженей, рухнула наземь и осталась лежать неподвижно.

Что было с ней дальше – Фолко не понял; потому что не успевала, не успевала перехватить гномов конница Олмера, и тому оставалось только одно – принять предложенный ему честный бой или бежать.

Подле Олмера стояло совсем мало людей, крохотная горстка – Санделло, Берель, Отон. Что они могли сделать против казавшегося неуязвимым Наугрима, чей топор не знал промаха, рубя любой панцирь?

Клин Чёрных гномов докатился уже до самого подножия холма. Галопом неслась запасная конница, вызванная несчастной Сатти, но была ещё слишком далеко.

И тогда с холма рванулся Берель. Фолко слышал короткий останавливающий возглас самого Вождя, но старый его товарищ впервые в жизни, наверное, пренебрёг приказом. Обнажив широкий двуручный меч, он мягким кошачьим шагом двинулся навстречу Наугриму. Вслед ему рванулись Санделло с Отоном, но их остановил властный жест Вождя – и они повиновались.

Наугрим вскинул топор поперёк груди, готовясь отразить удар меча; только этого и ждал Берель – ведь конница уже совсем близко… Он тоже приготовился защищаться. Однако Наугрим обманывал, делая вид, что ждёт первого удара от своего противника и не двинется вперёд; он прыгнул, клинок Береля лишь проскрежетал по бахтерцу гнома, топор взлетел и опустился. Берель пал, как поражённый громом.

Тут же, не сговариваясь, двинулись горбун с Отоном, так что Вождю пришлось схватить их обоих за плечи, произнеся что-то непередаваемо грозное. Горбун даже отшатнулся. А Вождь спокойно сделал несколько шагов вперёд, навстречу Наугриму. Его меч был уже в руке, Чёрный меч Эола Тёмного Эльфа, дождавшийся наконец достойного противника.

В полах плаща Вождя вновь сгустилась тьма, и Фолко понял, что Сила Мрака вновь поднимается на поверхность и расправляет могучие крылья. Клинок в руке Вождя вдруг стал светиться тёмно-багровым, и, держа наперевес этот язык Пламени Удуна, Олмер столкнулся с Наугримом.

Тот замахнулся топором. Но Вождь ответил выпадом столь молниеносным, что никто не смог даже заметить его начала. Огненная полоса перечеркнула грудь Наугрима, рассекла надвое его топор, прожгла доспех и глубоко погрузилась в тело.