Черное кружево, алый закат

– Последний раз в своей жизни я льстил первому секретарю горкома комсомола, когда карьеру делал. Вы вот тоже меня не знаете, а судите, молодой человек… Ну да ладно. Речь не обо мне. Неосторожно поступила ваша супруга, вот что главное! Другой на моем месте – есть у нас еще такие нецивилизованные люди! – мог бы ее и заказать. Так просто, чтобы отомстить. А у вас ведь дети малые, между прочим… Пусть в следующий раз подумает. К тому же она красивая женщина, ей-ей, жалко будет!

Сволочь, он все знает об Александре! Демонстрирует свое могущество, свои связи, дает понять, что видит ситуацию на несколько ходов вперед!

Детективу страшно захотелось его прибить.

– Вы мне угрожаете?! – грозно зыркнул он на Дранковского.

– Да что вы так напрягаетесь, Алексей Андреевич! Какие тут угрозы? Неужто супруга ваша вновь собирается о моих делах писать? – Он окинул детектива пронзительно-зорким глазом. – Поскольку я сомневаюсь в том, что Александра Кирилловна собирается разрабатывать эту тему впредь, то мои слова никак нельзя воспринимать в качестве угрозы! Это чисто дружеский совет! Более того… – он полез в нагрудный карман и вытащил оттуда визитку, – передайте ей мои координаты. Скажите, пусть обращается. У меня для нее интересный матерьяльчик найдется.

– Надеетесь завести прирученную журналистку с авторитетным именем? Чтобы ее руками конкурентов и неугодных убирать? – ехидно проговорил Алексей.

Дранковский стрельнул в него хитрыми глазками, усмехнулся.

– Вы ей все же передайте. Грамотная журналистка не пройдет мимо такой оказии, уверяю вас!

Он сдержанно кивнул в качестве прощания и покинул кабинет, а Алексей так и остался стоять, вертя в руках визитку… Очень умен, очень в себе уверен, очень хорошо осведомлен – нет, не Дранковский «заказал» Костика! Детектив уже не сомневался в этом.

Что же до девушек, Киры и незнакомки, то для того, чтобы строить дальнейшие гипотезы вокруг убийства директора, нужно сначала убедиться в том, что это убийство!

Завтра он вытряхнет душу из судмедэксперта!

Алексей сунул визитку в карман – пусть Саша сама решает, пригодится она ей или нет, – и вышел из пустого кабинета.

В этот вечер он почему-то вдруг остро ощутил одиночество. Он с ним давно сроднился, давно… Но с тех пор, как в его жизни появилась Александра, оно почти исчезло – или, точнее, исчез привкус горечи. А когда они стали жить семьей, с рождением близняшек, Лизаньки и Кирюши, он и вовсе забыл, каково оно на вкус. Сказать по правде, Алексею его даже иногда не хватало, одиночества. И он знал, что Саше тоже.

Но сегодня отчего-то оно оказалось почти болезненным. Оно уместилось где-то в солнечном сплетении и ныло, и саднило…

Он поехал к Сашиной маме, навестил малышей и тещу с тестем. Вечер провел в семейном кругу, долго говорил с Сашей по телефону и вернулся домой почти умиротворенный.

И вдруг, неожиданно для самого себя, набрал номер Романа. У мальчишки ведь никого, кроме отца, нет… И если он иногда испытывает такое вот злое одиночество, то и пойти ему не к кому – и даже мыслью уцепиться не за кого!

Алексею вдруг стало неимоверно стыдно. Что он делает?! Воспитывает парня своей холодностью, нарочито удерживаемой в их отношениях дистанцией?! Да, Роман виноват, он очень виноват, но… Любви учат любовью, и только ею!

– Ты не занят? – произнес он в трубку. – Приезжай, посидим.

– С детьми надо посидеть? – не понял Роман.

– Со мной. С отцом надо посидеть, – усмехнулся Алексей…

Душу из судебно-медицинского эксперта вытряхивать не пришлось. Он позвонил сам.

– Алексей… Забыл, как вас по батюшке?

– Можно без отчества.

– Нехорошо это, без отчества! – возразил СМЭ. – Мы же русские люди! Нам по отчеству положено!

– Андреевич, – ответил детектив, припоминая, что Саша называла традицию отчеств «азиатчиной». Лично ему было все равно, хоть с отчеством, хоть без.

– Так вот, Алексей Андреевич, у меня для вас есть интересные новости. Провел я вскрытие, провел! Не подъедете ли ко мне через, скажем, пару часиков?

Детектив был готов подлететь и через полчасика – так не терпелось ему узнать «интересные новости», – но спорить не стал.

– В одиннадцать? – уточнил он, посмотрев на часы.

– Вот-вот, в одиннадцать. Жду вас.

Алексей страшно не выспался – они с Романом просидели до четырех утра, разговаривая о… Бог его знает, о чем они говорили. Ни о чем. И о важном. Такой вот парадокс: иногда разговоры ни о чем бывают очень важными.

Он оставил сына ночевать у себя, постелив ему на диване в гостиной, а сам еще долго не спал, думал. Оказывается, он до сих пор даже не подозревал, до какой степени его самого мучила установленная с сыном дистанция, до какой степени несформированность, невыстроенность их отношений разъедала его самого изнутри, как тайная тяжкая болезнь!