Черное кружево

— Что с вами, мадемуазель? Почему у вас такой вид? — спросила Ашанти. На миловидном лице служанки с выдающимися скулами была написана тревога.

Фелисити наскоро объяснила, в чем дело, не забыв упомянуть о словах соседки насчет того, где мог находиться ее брат.

— Может, будет лучше, если этот человек, этот полковник, найдет мсье Валькура и опять посадит его в тюрьму? — предположила Ашанти с каким-то отсутствующим выражением во взгляде.

— Что ты говоришь, Ашанти?! — воскликнула Фелисити.

— Мсье Валькур похож на дикого зверя. Он угождает только собственным аппетитам, ему нравится мучить и терзать других. — Служанка относилась к Валькуру предвзято с той ночи, когда он, по ее словам, попытался ее изнасиловать.

— Ашанти, я прошу тебя…

— Хорошо, мадемуазель. Ну как вам полковник? Он настоящий мужчина. Вы прошлись с ним у всех на виду. У нас такое позволено лишь в том случае, если люди должны пожениться.

— Я не собираюсь выходить за него замуж. Что за глупости лезут тебе в голову?

— Но, может, сначала стоит пойти с ним в церковь и обменяться обетами, прежде чем позволить ему разделить с вами постель?

— Делить постель мы с ним не договаривались, Ашанти!

— Вы в этом уверены, мадемуазель? — Приняв молчание Фелисити за ответ, служанка продолжала: — Он на это надеется. Даже если он не говорит об этом сейчас, то когда-нибудь задаст такой вопрос. И тогда вам не придется долго раздумывать над ответом.

— Не придется? Почему ты так считаешь? — Фелисити нахмурилась.

— Я вижу, как он смотрит на вас, мадемуазель, когда к вам приближается. Как будто где-то гремит тихий гром или вдали бьет барабан.

Фелисити ощутила неприятный холодок на спине.

— Он ничего от меня не добьется, Ашанти. Я этого не допущу.

— Будьте с ним осторожны, мадемуазель. Говорите мягко и приятно улыбайтесь. Никогда не спорьте и не вздумайте ему перечить…

Несмотря на неожиданный уход, на следующий день полковник ранним утром появился у дома Лафарга верхом на породистом гнедом жеребце. С собой он захватил молодую кобылу серой в яблоках масти, чья гордо изогнутая шея и великолепная стать свидетельствовали о предках арабских кровей. Где он мог найти такое прекрасное животное, оставалось загадкой до тех пор, пока Фелисити не вспомнила, как слуги говорили между собой о каком-то транспортном корабле с лошадьми для испанских офицеров. Она не могла отказаться испробовать норов этой кобылы, специально приведенной к ее дому, чтобы доставить ей удовольствие. И дело было не только в ее уговоре с Морганом Маккормаком — у Фелисити просто не хватило духу устоять перед соблазном конной прогулки. Поэтому, надев с помощью Ашанти костюм для верховой езды, она вскоре вышла на улицу.

Вернувшись домой, Фелисити вспоминала об ирландце с большей благосклонностью, чем раньше. За все время поездки он ни словом не обмолвился о причинах их встречи. Ему как будто хотелось лишь сделать ей приятное, завоевать ее доверие, заставить позабыть о внутреннем напряжении. Несмотря на одолевавшие ее подозрения, что он поступает так с определенной целью, Фелисити не могла не признать, что Маккормак умеет расположить к себе женщину, когда сам того пожелает.

Они проскакали по берегу реки, оставив позади отвратительные миазмы, наполнявшие ночной город, и наслаждаясь утренней свежестью. Лишь на обратном пути, когда солнце поднялось выше и удушливая жара заставила их повернуть назад, Морган вновь завел разговор о Валькуре. Выяснив, что у ее брата есть слуга по имени Дон, он решил взглянуть на него. Узнав, что Дон не умеет ни говорить, ни читать, ни писать, ирландец не успокоился и продолжал настаивать на встрече. Поскольку он все равно мог узнать имя нового хозяина негра у первого встречного, Фелисити не оставалось ничего, кроме как назвать его своему спутнику.

Она до сих пор не задумывалась, что у нее могут возникнуть неприятности с Валькуром. Если он остался в окрестностях Нового Орлеана и продолжал появляться в городе, он вполне мог узнать о ее отношениях с ирландским наемником. А так как он часто с негодованием отвергал любое проявление интереса к сестре со стороны мужчин ее круга и национальности, то как он должен отнестись к тому, что она предпочла им общество иностранного наемника?

В то утро в голову Фелисити не раз закрадывалась мысль о том, что, если Моргану Маккормаку стало известно об отношении к ней брата, он может попытаться воспользоваться сложившимся положением, чтобы выманить Валькура из его убежища. Впрочем, такой план вряд ли увенчался бы успехом. Отказавшись уйти с Валькуром из города, бросить отца и бежать во Францию, она дала брату повод умыть руки, так что он скорее всего не станет лезть в петлю ради нее. Однако он, очевидно, до сих пор не уехал и находится где-то поблизости, хотя явно готовится к отъезду, иначе зачем ему понадобилось продавать слугу? Фелисити не могла представить, чем мог заниматься Валькур, так же как и избавиться от охватившей ее тревоги.