Черное крыло

Любовь… Она еще не знала, что это такое. Когда-то в детстве, когда девушка была совсем девчонкой, она думала, что влюблена и предмет ее любви был действительно ее достоин (9). Только вот на нее смотрел соответственно возрасту – видел в будущей красавице только девчонку и дарил кукол. Сейчас ее чувство к всаднику казалось сильнее и глубже. Княжну влекло к загадочному мужчине, так как еще не влекло ни к кому другому.

«Знать бы, где ты сейчас, Трайлетан!» - подумала девушка со вздохом и, подняв голову, увидела впереди знакомый силуэт огромного особняка Круга. У входа уже горели фонари и Грася знала, что большая часть сестер сейчас разошлись по своим комнатам, чтобы подготовиться ко сну. Ей самой стоило скорее лечь в постель и хорошенько выспаться, так как завтрашний день обещал быть напряженным: почти до вечера младших сестер ждали занятия, часть из которых были практическими и проходили в лаборатории в подвале дома.

Гражина поднялась на крыльцо и потянулась к двери. Открывшись со скрипом, дверь пропустила девушку в холл, а затем также противно заскрипев, захлопнулась сама. Грася осмотрелась, удивившись тому, что дом кажется пустым, но тут увидела тень на лестнице.

- Интересно, где это ты бродишь целый день? – тень спустилась ниже на несколько ступеней и обрела лицо и тело Елень Вишневской.

- Гуляла! – просто ответила княжна, смело глядя в глаза дочери Главы.

- К любовнику, наверное, бегала! – с усмешкой сказала Елень. – Вот тебе и княжна!

- Не стоит судить по себе, - ответила спокойно Грася и стала подниматься по лестнице, не глядя на застывшую камнем ведьму. Но стоило им поравняться, как Елень резко шагнула наперерез княжне и впилась в нее взглядом холодных глаз.

- Мы тут совсем одни, так скажи честно, зачем заявилась в Круг? Я ведь не глупа и вижу какие у тебя способности. Тебе здесь не место! Возвращайся туда, откуда явилась и радуй отца.

Грася улыбнулась, стараясь придать улыбке холодной отстраненности.

- Не ты меня принимала, не тебе и выгонять! – сказала она. – Оставь свои советы при себе, дочь Главы и лучше займись своим образованием, чем караулить сестер Круга с ненужными советами! – и, смерив взглядом фигуру девушки, продолжила подниматься, почти физически ощутив на себе всю силу ярости Елень.

В пещере, куда привезли нас Вацлав и Трайлетан, было сухо и темно. Мужчины быстро развели костер и принесли воды, а Арон приготовил для Стефы постель, расстелив ворох одеял на камнях, посыпанных пучками сухой травы, которую я нарвала перед входом в пещеру. Уже когда сумерки стали опускаться над землей, появились первые признаки того, что у Стефы скоро начнутся роды. Она стала жаловаться на тянущие боли внизу живота, а когда ложе было готово, а огонь весело вспыхнул, освещая темноту пещеры, у сестры отошли воды, и она слегла с первыми схватками на одеяла.

- Ждем! – приказал князь.

Арон остался подле жены, а мы втроем, я, Вацлав и Трайлетан, принялись разводить костры перед входом в пещеру.

- Почему ты уверен, что никто не сможет проникнуть сюда? – спросила я Вацлава, пока он раскладывал дрова. Трайлетан тем временем ушел в лес и время от времени возвращался, неся в руках связки сухих дров. Я же только дивилась его силе, так как мужчина нес столько дров одновременно, сколько вмещалось в руках и это были знатные бревна.

- Это особенное место! – тем временем ответил Вацлав. Из его пальцев вырывалось пламя и сухое дерево занималось почти в ту же секунду, как только он подносил ладонь к сухим веткам.

- Место силы! – предположила я.

- Именно! – кивнул он и улыбнувшись, посмотрел на меня. – Вижу, ты многое почерпнула из моих книг.

- А ты думал, я, зря их читала? – ответила шутливо.

Вацлав пристально посмотрел на меня, затем встряхнул кистью руки и пламя исчезло. Трайлетан прошел мимо нас, а через несколько шагов сбросил с рук дрова и отряхнул одежду.

- Еще? – спросил он, вопросительно глядя на друга.

- Да! – не посмотрев на всадника, ответил Вацлав. Его рука потянулась ко мне и через секунду обхватила подбородок. Мужчина приблизился, запрокидывая мое лицо себе навстречу и склонился над ним, глядя так, что колени едва не подкосились, а сердце стало биться сильнее.