Черное крыло

Касаться его кожи оказалось неожиданно приятным, и я поймала себя на мысли, что сейчас больше не боюсь спящего демона, даже зная каким опасным он может быть, этот не человек и не существо.

Скрип двери заставил вздрогнуть и обратить взгляд к порогу. Звук шагов оповестил меня, что пани Машкевич пришла с компанией и я немного удивилась, когда увидела вместе с ней одного из всадников, самого старшего, носившего имя – Трайлетан. Бросила быстрый взгляд, заметив узкий белый подбородок в клубящейся темноте капюшона и тут же перевела взгляд на домовиху.

- Зачем здесь – она? – произнес всадник и, наверное, посмотрел на меня. Мне показалось, что он очень недоволен тем фактом, что пани Машкевич оставила за сиделку при раненом князе именно меня. Почудилось даже, что тени стали темнее под его одеждой там, где должно было быть лицо существа. А затем Трайлетан сделал то, чего я от него никак не ожидала: одним уверенным жестом откинул назад капюшон и шагнул, вопреки моим надеждам, ко мне, а не к господину замка.

Повеяло холодом и я, испуганно моргнув, отпрянула назад, оказавшись зажата между постелью князя и надвигавшейся тьмой, у которой было лицо и, признаться, очень красивое. Я еще никогда не видела подобного мужчину. Князь Вацлав был очень хорош собой, но этот…

Сотканный из теней, с черными волосами, спадавшими на высокий лоб, белокожий, черноглазый, слишком плавный в движениях и отчего-то одновременно, стремительно резкий, он в долю секунды оказался рядом, навис надо мной, пугающе глядя черными бездонными глазами, словно пытался разглядеть мою душу.

- Не надо, Трай! – голос за спиной прозвучал слабо, но решительно и я с каким-то чувством облегчения, вдруг поняла, что князь пришел в себя.

«Вовремя!» – подумала с дрожью в сердце.

От всадника веяло опасностью и гневом. Да, именно, он злился и злился основательно: за его спиной тьма набирала силу и очертания темных крыльев, делавших его отчасти схожим с самим демоном, тем самым, что сейчас лежал за моей спиной и, кажется, пытался защитить меня. Меня! Ту, которую сам, по какой-то неведомой мне причине, недолюбливал и не хотел видеть рядом. Впрочем, я и сама не стремилась к его обществу и если бы не пани Машкевич…

«И твой длинный язык!» - напомнила память.

- Успокойся, Трайлетан! – подоспела к всаднику пани Машкевич, пока я разглядывала лицо молодого мужчины. Ему было едва ли под тридцать. Очень белая и нежная кожа, прямой ровный нос и полные губы красивой формы, сейчас изогнутые в подобие оскала и от этой гримасы мне было страшно.

Тем не менее, попугав меня с несколько секунд, всадник отпрянул и отошел на шаг назад. Пани Машкевич успела протянуть руку и, ухватив меня за локоть, выдернула на себя.

- Выйди на минутку! – шепнула.

Я направилась к двери, не спеша оглянуться на князя и его подопечного, хотя так и подмывало это сделать, но чувствовала: не стоит испытывать судьбу. Все в этом замке странные и слишком опасны, чтобы я игнорировала свое предчувствие.

Странным образом, едва закрыла двери в спальню князя, как исчезли все звуки, доносившиеся из его комнаты. Последнее, что я услышала, был голос Трайлетана, обращавшегося к пани Машкевич:

- Зачем вы ее оставили при князе, госпожа? Разве не понимали…

А дальше все. Тишина. Будто кто-то острым ножом отсек все звуки и в наступившей тишине я осталась одна, наедине с самой собой, догадываясь, что без магии здесь не обошлось. Не иначе как, всадник что-то сделал, чтобы я не смогла подслушать разговор, да я и не хотела. Меньше знаешь – крепче спишь, или, как в моем случае – дольше проживешь.

Только что-то подсказывало мне, что разговор, каким-то невероятным образом, касался меня и от этого внутри разгорался интерес.

Я прошлась по комнате, подошла к окну, выглянула наружу, любуясь видом и думая о том, что, наверное, ушла бы из покоев князя, да вот только никто не отпускал. Велели ждать, я и жду.

Сколько продолжался разговор, не знаю, только когда зашумела, открываясь дверь и выпуская Трайлетана, я вздрогнула, оглянулась на него.

Всадник вышел без привычного капюшона, натянутого на голову. Посмотрел на меня пронзительным темным взглядом и произнес:

- Я жалею, что пришел в твою деревню, Валеска, - и более ничего не добавив, шагнул к выходу.

- Почему, скажи? – бросила ему во след, но он не удосужился остановиться и объяснить смысл своей фразы.

В дверном проеме показалась голова пани Машкевич. Она поманила меня к себе, и я покорно подошла, ожидая указаний.

- Посидишь с Его Светлостью еще с пару часов, а после я сменю тебя, - не просьба, но приказ с просящими нотками.

- Хорошо! – кивнула, соглашаясь.

- Вот и ладно! – домовиха прошмыгнула мимо меня, постучала каблуками в сторону выхода, словно догоняя всадника, а я вошла в спальню князя и была немного удивлена произошедшей с ним перемене. Вот только недавно, Вацлав лежал на постели, ни жив не мертв, а теперь сидит, отпираясь на подушки, в белоснежной рубашке и почти здоровым румянцем на щеках. Только в синих глазах остаток лихорадки и губы сухие.

- Проходи! – велел сухо.