Черное облако (другой перевод)

— Ага, я начинаю понимать, — вмешался Мак-Нейл. — При такой скорости обмена информацией становится вообще непонятно, вправе ли мы говорить об отдельных индивидуумах!

— Ну, вот и до вас дошло, Джон!

— А до меня не дошло, — сказал Паркинсон.

— Проще говоря, — дружелюбно пояснил Мак-Нейл, — Кингсли утверждает, что если в Облаке есть индивидуумы, то они должны в такой степени владеть телепатией что, в сущности, уже бессмысленно считать их существующими отдельно друг от друга.

— Но почему ты нам сразу так не сказал? — удивилась Энн.

— Потому что слово «телепатия», как и многие другие часто используемые слова, на самом деле, не так уж много значат.

— Ну, во всяком случае, для меня оно означает очень многое.

— И что же оно означает для тебя, Энн?

— Оно означает непосредственную передачу мыслей без помощи слов и, конечно, без всяких записей, жестов и так далее.

— Иными словами, оно значит — если оно вообще что-нибудь значит — неакустическую и не зрительную связь.

— То есть использование электромагнитных волн, — вставил Лестер.

— А электромагнитные волны означают использование переменных токов, а не напряжений и постоянных токов, которые возникают у нас в мозгу.

— Но я всегда считал, что все мы, в какой-то степени, обладаем определенной способностью к телепатии, — возразил Паркинсон.

— Вздор. Наш мозг просто не годится для телепатии. Его деятельность основана на постоянных электрических потенциалах, однако при этом никакого излучения не возникает.

— Я понимаю, что вообще-то это жульничество, но мне казалось, иногда у этих телепатов здорово получается, — настаивал Паркинсон.

— Самый чертовски отвратительный подход к науке, — прорычал Александров. — Зависимости, получаемые на основе экспериментальных данных, ни к черту не годятся. В науке работают только предсказания.

— Не понял.

— Алекс пытается сказать, что в науке имеет ценность только проверка предсказаний, — объяснил Вейхарт. — Именно таким образом Кингсли побил меня несколько часов тому назад. Если же сначала делается множество экспериментов, в которых обнаруживаются совпадения, на основе которых потом никто не может предсказать исход новых экспериментов, — то от этого нет никакого толка. Все равно, что заключать пари на скачках после заезда.

— Идеи Кингсли несомненно очень интересны с точки зрения неврологии, — заметил Мак-Нейл. — Для нас, людей, обмен информацией крайне трудное дело. Нам приходится предварительно переводить информацию с языка электрических сигналов — постоянных биотоков мозга. Этим занят большой отдел мозга, управляющий губными мускулами и голосовыми связками. И все-таки наш перевод весьма далек от совершенства. С передачей простых мыслей мы справляемся, может быть, не так уж и плохо, но передавать сложные эмоции очень трудно. А эти маленькие зверьки, о которых говорит Кингсли, могли бы, видимо, передавать и эмоции, и это еще одна причина, по которой, пожалуй, довольно бессмысленно говорить об отдельных индивидуумах. Страшно даже подумать: все, что мы с таким трудом втолковываем друг другу целый вечер, они могли бы передать за сотую долю секунды, причем с полной ясностью и гораздо большей точностью.

— Мне хотелось бы обсудить вашу идею об отдельных зверьках подробнее, — обратился Барнет к Кингсли. — Как вы думаете, каждый из них сам изготовляет себе передатчик?

— Вовсе нет, никто никаких передатчиков не делает. Давайте я опишу, как я себе представляю биологическую эволюцию Облака. Когда-то на ранней стадии там было, наверное, множество более или менее отдельных, не связанных друг с другом индивидуумов. Затем связь все более совершенствовалась, но не путем сознательного изготовления искусственных передатчиков, а в результате медленного биологического развития. У этих живых существ способность к передаче электромагнитных волн развивалась, как биологический орган, подобно тому, как у нас развивались рот, язык, губы и голосовые связки. Постепенно они должны были достигнуть такого высокого уровня общения друг с другом, какой мы едва ли в силах себе представить. Не успевает один из них подумать что-либо, как эта мысль тут же передается абсолютно всем. Эмоциональное переживание разделяется остальными еще до того, как его осознавал тот первый, у кого оно возникло. При этом обязательно должно было произойти стирание индивидуальностей, преобразование в единое и согласованное целое. Зверь, каким он мне представляется, не должен находиться в каком-то определенном месте Облака. Его различные части могут быть распределены по всему Облаку, и все же я рассматриваю его как единое биологическое тело с общей нервной системой, в которой информация распространяется со скоростью 300 тысяч километров в секунду.

— Давайте обсудим подробнее природу этих сигналов. Наверняка, они длинноволновые. Использование обычного света, по-видимому, совершенно невозможно, так как Облако непрозрачно для него, — сказал Лестер.