Черное пламя Раграна 2

Я перебила его до того, как Вайдхэн успел закончить. Перебила и рухнула в эту пропасть, кажется, еще до того, как он надел мне на палец кольцо, и до того, как поцеловал. Где-то там остались все сомнения, страхи, вопросы, которыми я могла задаваться до бесконечности, а мы все стояли и целовались. Он меня удержал, когда земля содрогнулась по-настоящему, когда дракон оттолкнулся, чтобы взлететь, а порывом воздуха от крыльев нас чуть не снесло к флайсу.

Не снесло: мне показалось, что Вайдхэн превратился в скалу. В скалу, которую облепили снежинки, снежинки, взметнувшиеся после взлета огромного зверя, забились мне в рот, в уши и вообще во все места, куда достали. Я даже чихнула и рассмеялась, потому что Вайдхэн тоже покрылся «снежной дымкой», особенно красиво осевшей на его темных волосах. В эту минуту я поняла, что отчаянно хочу провести с ним всю свою жизнь — так же, как и он со мной, отчаянно хочу, чтобы у нас были дети. Которые вместе с Ларом будут приставать к Дрим и не только. Я так отчетливо представила нас семьей, что он, кажется, это почувствовал. Потому что снова заключил мое лицо в ладони и невыразимо нежно коснулся губами губ.

А после прижал к себе, и мы вместе смотрели на дракона, постепенно превращающегося в пустоши в едва различимую точку.

Глава 17

Когда я мечтала о том, чтобы стать балериной, я представляла, что однажды окажусь в центре внимания. Особенно когда стану примой, когда мои гримерные будут ломиться от цветов, соцсети — от сообщений поклонников и поклонниц, когда меня начнут узнавать на улицах, а в кафе будут просить сфотографироваться. Так вот, когда я представляла это, я совершенно не думала, что будет, если я однажды окажусь невестой правящего. Девушка из семьи, которая распалась, девушка, которая зубами выгрызала себе и своему сыну будущее, которая была матерью-одиночкой и которая совершенно никакого отношения не имела к иртханам и их многовековым родословным.

Рагран сошел с ума. Мериуж сошел с ума. С ума, по ощущениям, сошел весь мир, единственными островками моего спокойствия сейчас были моя квартира, где я могла укрыться от постоянного внимания, и Ровермарк, где я продолжала работать. Впрочем, с Ровермарк все было под вопросом, потому что те, кто раньше приходил в приемную, глядя на меня как на секретаря, сейчас заходили с таким видом, что мне на второй день после объявления нашей помолвки захотелось уволиться. Кто-то смотрел с завистью, кто-то — с непониманием, кто-то вообще раздраженно, как будто я бесила их одним лишь фактом своего существования. Все это никак не отражалось на разговорах и деловых отношениях, но я это чувствовала. Вероятно, благодаря моей чудесной особенности.

— Ты можешь не работать, Аврора, — сразу сказал мне Бен, но проблема заключалась в том, что я хотела работать!

Нет, ну а что мне еще делать? Не дома же сидеть круглосуточно! Изнывая от искушения снова зайти в соцсети и почитать о себе много всего «приятного».

Разумеется, добраться до меня журналистам не грозило, Бен сказал, что я дам интервью, когда буду готова, и усилил мою охрану. Раза в три. Сопровождение теперь появилось и у моей мамы, которую оберегали от журналистов, а вот отца они все-таки «догнали». Хотя я подозреваю, что он «догнался» сам, в красках расписывая, как из кожи вон лез, чтобы воспитать меня достойным членом рагранского общества, и что все, что сейчас происходит — это его заслуга.

Зои с Дагом хранили молчание, хотя их тоже «преследовали». Я это знала, потому что подруга на нервах как-то выдала мне, что теперь не может нормально записывать новых клиентов, у нее телефон разрывается от входящих, а главное, она никогда не знает, когда звонит клиентка, а когда — кто-то, желающий узнать подробности обо мне. Их фото тоже теперь были везде где только можно по понятной причине: лучшая подруга будущей первой риам.

— Это все рано или поздно закончится, — спокойно сказал Бен, когда я после очередной порции комментариев в соцсети призналась, что так больше не могу. — Хочешь, мы их посадим?

— Ты это сейчас серьезно? — уточнила я.

— Абсолютно. Соцсети — инструмент, дающий ощущение безопасности всем, кто не умеет держать при себе свою гниль. Так что вполне возможно стоит начать с того, чтобы посадить пару-тройку тех, кто тебя оскорбляет.

— Нет. Спасибо. — Я совершенно точно не хотела, чтобы наши отношения начинались с такого. — Пожалуйста, не говори, что ты на это способен на самом деле.

— На самом деле за тебя я способен и не на такое, — ответил он на удивление серьезно, а потом добавил: — Когда я только пришел к власти, точнее, еще тогда, когда был одним из кандидатов, обо мне писали такое, что можно было сразу благополучно снимать свою кандидатуру, лететь в пустошь, жить с драконами и до конца дней посыпать голову пеплом. Особенно проходились по моему отцу. По тому, что произошло в его правление. По сети даже лозунг ходил: «Хотите повторения трагедии — голосуйте за Вайдхэна!» Странно, что ты этого не помнишь.