Черное пламя Раграна 3

Я с трудом сдерживаю рычание, рождающееся внутри. Кажется, мы с ним сейчас подеремся, но в этот момент раздается стук в дверь.

— Риамер Вайдхэн, — вальцгард вытягивается по струнке. — Дети проснулись.

— Благодарю.

Дверь закрывается, и Вайдхэн кивает на нее мне.

— На этом мы закончили. Другого такого щедрого предложения не будет, Аврора. Тебе решать.

Он идет к двери первым, но останавливается, предлагая меня пропустить. Да пусть засунет себе свою галантность… в галантерею с черного хода! Нет, никогда у нас с ним больше не получится нормального разговора. Никогда. Ни за что.

Справившись с чувствами, я прохожу мимо него в коридор. Главное для меня сейчас — Роа и Риа, их душевное равновесие, спокойствие. Их счастье. С остальным я разберусь потом, и разберусь в кратчайшие сроки. И не с таким справлялась. Спорим, Бенгарн Вайдхэн понятия не имеет, каково это — рожать сразу двоих? Восемнадцать с половиной часов. Так вот, после такого никакие правящие сверхдержав не страшны.

Не говоря уже о том, что совершенно не страшна никакая драконья парность.

Глава 13

За столом тягостное молчание. За тем самым столом, за которым мы неоднократно сидели с Вайдхэном. Надо отдать должное, не только сидели, здесь он впервые опрокинул меня на спину и доставил удовольствие. Щеки вспыхивают при одной только мысли об этом, приходится прижать к ним ладони и отвернуться, делая вид, что я отвлеклась на движение вальцгарда в гостиной.

Драконы, какая же я мать, если на завтраке, перед серьезным разговором с детьми, вместо этого самого разговора думаю о таком. Думаю о таком после всего, что он сделал! Если бы не он, мы бы не оказались здесь в такой ситуации, когда наши дети сидят перед полными тарелками и вяло ковыряются в еде.

«Если бы не он, этих детей вообще бы не было», — мелькает полубезумная мысль, и речь сейчас не только о том, что он их отец. Речь о том, как он быстро отреагировал на мой звонок, как быстро привез нас в Ферверн. На побережье.

— Я…

— Я…

Мы начинаем с ним одновременно, повернувшись к детям, и так же одновременно замолкаем. Близнецы на миг теряют свою хмурость и растерянно смотрят на нас: обычно это их привилегия — выступать хором. Я думаю, это хороший знак, потому что с самого утра, с той минуты, как няня помогла близнецам одеться, Роа и Риа на меня не смотрели вообще. Я была в их комнате, рядом с ними, но они не сказали мне ни слова, кроме скупого «Доброго утра», — и то в повтор за няней, которая не представляла, куда от нас троих деваться.

Потом мы спустились к завтраку, где нас ждал Вайдхэн, но ни Роа, ни Риа так и не дали мне руки. Роа шел ближе к перилам, держась за перекладину, крепко сжимая ладошку сестры в своей. Риа шла рядом, потупив взгляд, и выглядела очень расстроенной. Обычно по утрам, когда я не торопилась, мы с ней делали прическу, но сегодня она попятилась, когда я попыталась к ней приблизиться. Попятилась и покорно дала привести себя в порядок новой няне.

У меня от этого просто сердце разрывалось. От того, какую боль я причинила своим детям. Какую боль он им причинил! Ведь можно же было сделать все по-другому, особенно после спасения. Драконы, да они бы приняли его совершенно иначе даже несмотря на то, что считали отцом Элегарда — если бы он не увез их тогда. Если бы не сделал все так! Мы могли бы все объяснить гораздо более мягко, не ранив их настолько, как это произошло сейчас. Но что теперь говорить… или думать.

— Я хотел попросить прощения, — произнес Вайдхэн, обращаясь к детям.

Я чуть не выронила вилку, потому что рука неожиданно стала слабой, а держаться особо ей было не на чем. Я так и не положила себе ничего с уставленного закусками и горячими блюдами стола, где чего только не было. Панкейки, соусы, тончайшие ломтики бекона, бесчисленное множество сыров, зелень, сладкая выпечка, дымящийся кофе и свежайший камартовый флар, льющийся тонкой тягучей струйкой из соусника. Сливочный крем. Фрукты. Особенно спелая маларнелла, сиреневый сочный фрукт, от которого мои дети были в восторге.

Но не сегодня.

— Я не должен был так поступать с вами и с вашей матерью. Особенно после того, что вы пережили, — продолжил Вайдхэн.

Роа и Риа молчали. Смотрели на него и молчали, причем если по дочке, у которой в широко распахнутых глазах читалась какая-то надежда, еще можно было сказать, что она чувствует, то по ее брату — нет. Вылитый Вайдхэн. Даже морщинка между бровей та же, когда он их сдвинул, и взгляд упрямый. Просто один в один отец.

— Я не справился с чувствами…

— Разве правящий не должен справляться со всеми чувствами? — выдал мой сын, и на этот раз я чуть не поперхнулась. Потому что успела отправить в рот тонюсенький ломтик сыра с джемом просто чтобы чем-то себя занять и не нервничать так, как сейчас.

— Должен. Ты прав. Но когда речь зашла о вашей матери и о вас, я не сумел.

— Тогда ты не можешь быть правящим. Ты этой должности недостоин.