Черное платье на десерт

– Понятно, мы ее не дождались и уехали… сюда, – спохватилась Изольда, видимо, не желая посвящать Вадима в поездку на кладбище, – к Володе Желткову…

– Она позвонила мне уже после парка и сказала, что ей надо срочно встретиться с вами.

– И где же?

– Театральная площадь, дом тринадцать, квартира пять.

– Знакомый адрес, но никак не могу вспомнить, откуда я его знаю… Хорошо, спасибо. Тогда сделаем так. О следующей встрече договоримся с тобой через Желткова. Валентина сказала, в котором часу мне туда приехать?

– После восьми.

– Спасибо, Вадим. Значит, договорились… До встречи.

Изольда положила трубку и покачала головой:

– Валентина неисправима… Знаешь, она все больше и больше становится похожа на свою мать… Те же легкомыслие и эгоизм, стремление во что бы то ни стало сделать все по-своему, даже когда это противоречит здравому смыслу…

– Нелли всегда была твоей противоположностью… Но ты не должна подходить к людям со своими мерками, а уж тем более к Валентине, которую ты сама невольно втравила во все это… – Екатерина обвела взглядом мрачные стены морга. – Постарайся ее понять… Она молодая девушка, у которой в голове сейчас одни мужчины и любовь. Вполне возможно, что она отпустила Мишу, чтобы встретиться с Варнавой! А почему бы и нет?! И вообще, послушайся моего совета – воспринимай людей такими, какие они есть, и не расстраивайся так сильно… Тем более что, нервничая, ты теряешь внутренние силы, а они нужны тебе сейчас, как никогда. Я уверена, что Валентина действительно узнала что-нибудь важное. Даже если предположить самое худшее, что ее задержали и теперь пытаются допросить, выведать, где скрывается ее дорогая тетушка, то Валентина найдет что сказать. Тем более что ОНИ не имеют права ее задерживать.

– Напрасно ты так уверена в этом, ведь и Валентина была в Адлере и, между прочим, именно В МАЕ…

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ну уж, во всяком случае, не в убийствах же я ее подозреваю… Хотя получается, что и она, и я, поскольку мои вещи найдены на местах преступлений, были на юге В МАЕ… Но поверь мне хотя бы ты, отпуск я провела совершенно в другом месте…

– Я верю тебе и помогаю чем могу, тем более что вы с вашим Желтковым тоже помогли мне сегодня, да так, что я теперь век буду вам обязана…

– Представляю, как Валентина удивится, когда узнает, каким образом были убиты все эти люди… Невероятно, но факт… – Изольда горько усмехнулась.

И в это время снова зазвонил телефон. Она машинально взяла трубку и хотела тут же ее бросить, потому что ее голос мог быть узнан кем-то, заинтересованным в ее аресте, но, услышав Вадима Чашина, облегченно вздохнула:

– Слушаю тебя, Вадим.

– Забыл сказать. Валентина предупредила, что разговор будет серьезным и касается он только вас двоих, а потому просила передать, чтобы на эту встречу вы явились без сопровождающих.

– А это точно звонила она?

– Слышимость была не ахти какая, но думаю, что это была Валентина… Если хотите, я мог бы подстраховать вас…

– Меня есть кому подстраховать. Просто я боюсь, что это ловушка и что Валентину ЗАСТАВИЛИ это сделать. Но я готова. У меня есть информация, которая заинтересует многих… Теперь я многое знаю и ничего не боюсь…

Изольда поймала себя на том, что не доверяет даже Чашину и вполне допускает мысль о его предательстве, в то время как он, вполне возможно, так же не доверяет ей…

Она положила трубку и пересказала Смоленской суть разговора с Чашиным.

– Послушай, теперь, когда мы знаем, каким образом были убиты Мисропян и остальные, кому-то, кому ты перебежала дорогу, придется попотеть, прежде чем они докажут твою причастность к этим зверствам… Я считаю, что тебе необходимо поехать по этому адресу. Мы с Иваном останемся в машине и будем тебя ждать. Разумеется, мы рискуем, но едва ли Чашин тебя предал, а ведь я вижу по твоим глазам, что ты и ему не доверяешь… Может, ты не веришь и мне?

– Нет, Катя, тебе я верю. И мне кажется, я начинаю вспоминать, чей этот адрес… Но все это совершенно невероятно… И если ниточка всех этих убийств тянется ТУДА, то многое встанет на свои места…

Изольда говорила упавшим голосом, а в глазах ее уже стояли слезы.

Смоленская, ничего не понимая, смотрела, как ее мужественная подруга превращается в слабое, несчастное существо, как словно сжимается и уменьшается в объеме…

– Изольда, да что с тобой?!

Но та ничего уже не слышала. Она была ТАМ, в своем прошлом, и сердце ее разрывалось от боли…

* * *

Она поднималась по высоким ступеням этого старого, пропитанного запахами жареного лука и кошачьей мочи дома и уже знала, чувствовала, что встретит сейчас если не засаду из безлицых, с натянутыми на головы черными трикотажными шапками, вооруженных до зубов монстров, пришедших сюда, в это мрачное место, по ее, Изольдину, грешную душу, так кого-то другого, не менее опасного, встреча с которым или КОТОРОЙ, возможно, закончится для нее гибелью…

Да, она не была готова к свиданию со своим прошлым. И смерть затаилась где-то под левой грудью и отдавалась теперь в спине, под лопаткой, сильной и стреляющей болью…