Черное племя (СИ)

- Со мной всё хорошо... А у Кайлина начались преждевременные роды. Он с Ареном, возле обрыва, - омега как будто улыбнулся, но это была безжизненная гримаса живого мертвеца. Энджи хотел что-то спросить у Вильгельма, чувствуя, что с мальчишкой что-то не так, но новость о Кайлине его заставила забыть обо всем.

- Я же говорил, что у него беременность! Побежали, быстрее...

Феофил и Энджи помчались к обрыву, где в жутких судорогах по земле метался Кайлин.

Когда оборотни скрылись из виду, Вильгельм еще минут десять ходил по опушке, в тишине глядя на набухшие почки, на веточки. Он не знал, что делать дальше. Это был тупик. Пропасть. Хуже, чем та, в которую хотел прыгнуть Кайлин. Вильгельм понимал, что Арен его не простит. Его никто не простит, да и он сам себя тоже. Вильгельм остался один, и все его хитрые, мерзкие замыслы измазали дегтем его самого, да так, что и не отмоешься. Мальчишка теперь ярко видел, как ужасны были его поступки. Воровство, подставы, попытка убийства. Ради чего? Ради места возле вождя. А теперь Кайлин выкинет волчат и, может быть, погибнет... Из-за него, Вильгельма. Многое мог сделать этот омега, но убивать беременных он не мог. Отчаяние накрыло его с головой.

Вильгельм сделал из плети петлю, привязал к крепкому суку, залез на него, и, просунув голову внутрь удавки, спрыгнул. Он погиб мгновенно. Тело некрасиво дернулось и замерло, открытые светло-серые глаза так и остались смотреть перед собой, в ночь смерти. И только ветер чуть раскачивал тело, заставляя дерево тихо скрипеть.

Часть 22. Проклятие

Когда Энджи и Феофил подбежали к мечущемуся Кайлину, его одежда была уже в крови. Арен был бледен, и, казалось, готов был расплакаться. Оборотни никогда не видели его таким.

- Феофил, сделай что-нибудь, прошу тебя...

- Почему это началось, ты его бил? - лекарь смотрел на Кайлина, соображая, как спасти и его, и волчат, - Кажется, поздно... Всё в крови.

- Нет! Может, не поздно? Пожалуйста, пожалуйста... - Арен старался держать Кайлина, который без конца что-то шептал себе под нос и метался, - Я не бил его, не трогал. Он от волнения. Я хотел убить его. Но в последний момент передумал... А он понял, всё понял.

Феофил кивнул, не особенно вникая в конфликт и, обнажив живот мальчишке, начал водить по нему рукой, пытаясь делать что-то типа массажа. В ответ Кайлин стал шептать что-то громче, но лекарь по-прежнему не обращал на это внимания. В отличие от Энджи, который прислонил ухо к губам омеги и начал слушать.

- Феофил, отойди, быстро, - Энджи отодвинул руки лекаря и положил свои на живот Кайлина, - Он проклинает себя и волчат. Использует свою силу... На самоуничтожение. Он понял, что у него беременность, и не хочет ее. Держите его за руки, чтобы не дергался... Я попытаюсь что-нибудь сделать, но... - Энджи замер, будто слушая руками живот мальчишки, - Нет, еще не поздно. Но он использует силу не только омеги. Плохо... Видимо, отец поделился. Это энергия воина, убийцы. И он ее направляет против неродившихся волчат.

Энджи поглаживал живот Кайлина и шептал что-то, чувствуя, как слабеет. Его энергия уходила, гася удар проклятия на плод. Вскоре это почувствовал Кайлин, который вдруг успокоился, открыл глаза и посмотрел на мальчишку.

- Оставь меня.

- Ты и волчата должны жить, - Энджи замотал головой, - Я умру, но тебя не оставлю.

- Не надо... Ты опоздал, я проклял себя, - ярко-фиолетовые глаза Кайлина как будто потускнели, щеки впали, но при этом он продолжал быть необыкновенно красивым, только в этой красоте было что-то надломленное, трагичное, как красота осенних листьев, на которые падает снег.

Арен сидел без движения, с осунувшимся лицом. На его лбу скопились капельки пота, которые стекали по побледневшей коже.

- А как же волчата? - Энджи пытался воспользоваться тем промежутком времени, когда Кайлин хотя бы разговаривал. Омега не был уверен, что это здравомыслие не оборвется в любую секунду.

- Я не хочу, чтобы у меня от Арена были дети. Он чудовище. Я ошибся, когда выбрал его в мужья, - Кайлин попытался убрать руки Энджи со своего живота, но тот не сдвинулся с места.

- Волчата не виноваты...

- Но они будут на него похожи. Я не хочу носить в чреве чудовищ. Я избавлюсь от них и умру. Я загадал так... Я исправлю свою ошибку, - Кайлин слабо улыбнулся при этих словах, но Энджи тут же замотал головой.

- Ты сам поступаешь как чудовище, ты хоть понимаешь это?

- Почему?

- Потому что... - Энджи придвинулся к самому уху Кайлина, так, чтобы его не слышал Феофил и Арен, - Я не могу иметь волчат. У меня их никогда не будет, слышишь? Никогда. Я бы отдал жизнь, чтобы они у меня были... А ты. Готов их убить, не понимая, каково таким, как я... Бесплодным.

- Но ведь это волчата Арена. Он... - Кайлин хотел что-то сказать, но Энджи его перебил.

- Знаешь, я бы выносил волчонка от любого, даже самого страшного врага. Но мне не дано это, я не могу. И ты знаешь, что я не виноват в этом! А ты... - Энджи закрыл лицо рукой, стараясь скрыть слезы, - Ты настоящее чудовище.