Черное сердце

Он позвонил в парадное, она, нажав у себя кнопку, открыла замок, и он вошел в старый скрипучий лифт с проволочной сеткой. Он устало массировал переносицу. Встреча с Ричтером прошла не так, как он поначалу себе представлял. Каким-то образом он утратил инициативу. Его сбил с толку этот дикий звук и легкость, с которой Ричтер расшвырял четверых, словно бы люди были легкими, как перышки. Туэйт вздрогнул, будто отгоняя дурной сон.

Мелоди, в наскоро накинутом красном кимоно, ждала его в дверях. Это была узкобедрая женщина с маленькой грудью. Черные прямые волосы свисали почти до поясницы.

Узкое лицо, маленький подбородок, тонкий нос с изящно вырезанными ноздрями. Она ни в коей мере не могла претендовать на звание классической красавицы, подумал Туэйт, зато у нее было много других чудесных достоинств.

— Что ты здесь делаешь, Дуг? — в ее голосе звучали отголоски иных языков, если быть точным, одиннадцати, включая русский, японский и по меньшей мере три диалекта китайского — это был ее способ времяпрепровождения: она гордилась умением говорить на основных языках мира.

— А ты как думаешь? — резко произнес он. — Я просто захотел прийти.

Он двинулся к Мелоди, но она уперлась рукой ему в грудь и покачала головой.

— Сейчас не время. Я...

— Глупости! — Вот так вот, выкинули из дела, и пойти некуда! Ну и ладно!

Он попытался отстранить ее. Мелоди сопротивлялась.

— Дуг, постарайся понять...

— Мы договаривались, — он не собирался понимать.

— Я знаю, но это не означает, что ты можешь являться в любое время, когда тебе...

— Да мне плевать, пусть у тебя хоть принц Уэльский сидит! — гаркнул он, вталкивал ее в квартиру. — Скажи ему, пусть убирается.

Мелоди захлопнула дверь и смерила его долгим взглядом.

— Господи, — прошептала она, затем, чуть громче: — Лучшее, что ты можешь сделать — исчезнуть.

Туэйт молча прошел через гостиную, повернул налево, в кухню. Открыл холодильник, оглядел полки, и только тогда понял, что есть ему совсем не хочется. Он рухнул на стул и, уперев локти в стеклянную столешницу, положил голову на руки. Странно, подумал он, но в последние дни у него совсем пропал аппетит. И вот сегодня, к примеру... Какого черта он делает здесь, в квартире шлюхи, когда ему следует быть либо на работе, либо дома?

Он услышал тихие голоса, потом стук затворяемой двери. Он старался ни о чем не думать — так было легче. Мелоди ворвалась в кухню и принялась швырять в раковину сковородки и кастрюли — совсем как разъяренная домохозяйка.

— Ты просто скотина, ты знаешь об этом? Даже не представляю, как я могла вляпаться в такую историю.

— Ты трахаешься с мужиками за деньги, ты что, забыла? — злобно ляпнул Туэйт и тут же пожалел об этом. Мелоди повернулась к нему, щеки ее горели.

— Да. Но я та, к которой приходишь ты, Дуг! Так что тебе удобнее было бы забыть об этом. Почему ты не идешь домой к жене и детям?

Он прижал пальцы к глазам, пока под закрытыми веками не появились белые круги.

— Прости, — сказал он, тихо. — Я не ожидал, что у тебя кто-то будет, вот и все.

— Да, а что ты ожидал?

Он взглянул на нее снизу вверх:

— Я об этом просто не подумал. Все в порядке?

— Нет, — сказала она, подходя к нему. — Все не в порядке. У тебя со мной те же отношения, что и с другими в этом городе, как я понимаю, только с меня ты берешь не деньгами. Хорошо, я это принимаю. У меня нет выбора. Но если дело доходит до того, что ты разгоняешь моих клиентов, тех, на ком я зарабатываю, мне следует провести четкую черту.

— Только не говори мне, где проводить черту! — заорал он и так резко вскочил, что она отпрянула. — Я устанавливаю правила! Я здесь хозяин и господин, и если ты в этом хоть на минуту усомнишься, я отволоку тебя в участок и посажу за решетку!

— И все себе испортишь? — Она тоже повысила голос. — Не смеши меня. Тебе здесь нравится, тебе здесь хорошо. Еще бы, бесплатные радости! Да здесь ты их получаешь куда больше, чем дома!

— А это не твое дело! — орал он. — Я тебя больше предупреждать не буду!

— Я устала от твоих предупреждений. Я устала от тебя, Туэйт. Оставь меня в покое, слышишь? Я буду отдавать тебе процент от заработка, как все остальные. А ты трахай кого-нибудь еще.

— Черт тебя побери! — он кинулся к ней из-за стола.

— Что такое? — дразнила она. — Я предлагаю тебе часть выручки. Разве этого недостаточно, чтобы смягчить твое суровое сердце? Да вы там у себя в участке, ублюдки, тем только и заняты, что высчитываете, с кого сколько содрать.

До этой последней фразы она, возможно, и не понимала, насколько глубоко оскорбляет его. Но теперь увидела, как в его глазах зажглась ярость убийцы, и отступила к буфету. Она нащупала за спиной длинный хлебный нож с деревянной ручкой.

Но он выхватил у нее оружие и влепил ей пощечину. Она закрыла лицо руками, он с силой раздвинул их.

— Сволочь! — кричала она. — Ублюдок! — И тут она увидела, что из глаз его текут слезы. — Дуг... — произнесла она нежно.