Чёрное сердце (СИ)

— Намекаешь, — в воздухе, микроскопическими пылинками, заискрились зеленые искры. — Что я должен подселить к ней кусок своей магии?

Татуированные символы на теле вспыхнули изумрудным светом. Почудилось, что легкая вибрация охватила мраморный пол. Пламя чаш, боязливо подрагивало.

— Да, это опасно… Да, хозяин может умереть… — Тонг молча приподнял левую бровь, давая понять, что он не собирается перебивать. — Да, это не даст стопроцентный результат… Да, это еще больше привяжет хозяина к поясу… Но, это ведь ради Кристиана. Подумай, хозяин, при других обстоятельствах, на чтобы бы он отважился ради тебя?

Тонг сложил ладони и приставил их к губам. Он раздумывал над словами сказанными кольцом. Да, такого совета он не ожидал.

— Отделять силу больно? — на губах заиграла грустная улыбка.

— Хозяин не захочет жить…

Глава 23. Одни — пожары раздувают, другие — в них горят…

День стоял переменчивый. То солнце, то снова облака, то вдруг ветерок ледяной, низовой потянет пронизывающим колени холодом. Лестница, ведущая в обеденный зал, искусно прорубленная в скале, находилась в восточном крыле замка и имела три больших балкона. Где-то на середине подъёма, прижимая к себе рюкзак, Вэлори замерла на одном из них:

— Невероятно, — прошептала она, чуть ли не зажмурившись в первое мгновение, замечая, какая восхитительно-мрачная долина расположилась внизу.

Облака наглухо запеленали небо, укутали вершины низеньких гор, мечтая по их склонам скатиться к озеру и напиться вдоволь ледяной зеленоватой воды. Требовалось время, чтобы как следует осмотреться вокруг и перестать чересчур сильно всему удивляться.

Место был очень красивое, но очень чужое. Она вздохнула и облокотилась о балюстраду, положив подбородок на руки. Она скучала по старой ферме, по своей комнате. Дома всё было иначе.

Папа, как мне не хватает твоей подсказки! Ещё пару месяцев назад я всецело доверяла тебе, сверяла каждый шаг с твоим мнением, пока однажды Господь не решил, что я достаточно знаю для взрослой жизни и вытолкнул меня в свободный полёт.

Твое бойкое дитя так и не полетело…

Теперь лежу на земле с переломанными крыльями. Тычусь наугад слепым кротом, теряю ориентацию в пространстве, как одурманенная… А шипы окружающих они, нацелены прямо сердце. Однажды, я напорюсь на них.

Ступор длился недолго. Вэлори передёрнуло от собственных мыслей:

Я что, себя жалею?

Она поспешила, понимая, что в ее тонкой блузке было довольно зябко, на продуваемом сквозняками месте. Без теплых тел, сгрудившихся вокруг нее в маленькой аудитории, словно поющие сельди в бочке, казалось отличительно холоднее.

И все же наконец-то наступила заветная минута, коридор, сужашийся до размеров траншеи, вдруг раскрылся, будто разжался кулак, и она очутилась в большом зале. Запах еды усилился до такой степени, что стало вкусно дышать. С обеих сторон ее обступали ряды столов и стульев, ярко освещенные красивейшей люстрой. Островки с едой. Множество приятных глазу мелочей, вплоть до букетов цветов и картин на стенах в резных рамочках. Она шла медленно, с интересом читая особо яркие надписи на них. Обеденная быстро наполнялась учениками. Даже то место в углу, которое она сразу приметила, заняла сладкая парочка. Раскрепощенная, судя по тому, как девушка повисла у парня на шее, прижимаясь всем телом и без стеснения целуя его в губы. Засмотревшись на ярко-фиолетовые волосы парня, Вэлори чуть не споткнулась. Наверное, подсматривать за поцелуем было неправильно, но она не смогла отвести взгляд. Эти двое удивительно хорошо смотрелись вместе. Оба высокие, красивые и смелые.

Один столик все-таки был не занят, туда Вэлори и направилась, очень надеясь, что ее пристальное внимание к парочке осталось незамеченным.

Конечно странно, что это место никто до сих пор не занял. Может на сиденье жвачка, или дует сквозняк?

Гулкое эхо ее шагов раздавалось по залу. Туфли на каблуках, которые шли в комплекте с формой, оказались неудобны. В них она чувствовала себя подкованной кобылой. Ступать тише не получалось, хотя она и старалась.

— Обалденная девка! — произнес один из парней, в упор глядя на нее. Но почувствовав, что сейчас, шатенка сидящая рядом с ним, разразится гневной тирадой — примирительно заметил: — Для землянки!..