Чёрное сердце (СИ)

Уютно прижавшись щекой к кафелю, она сама ласкала себя, слегка липкими пальцами. Вовсе отнимая у себя дыхание. Тугой пар нежно проходил по ее острым ключицам, бедрам и ногам. Медленно скользя вниз, а затем так же не спеша вверх. Вызывая волну восхитительных мурашек. Лениво покачиваясь, груди ее выписывали сосками узоры на гладкой стене. В животе сладко подрагивало, а между ног становилось более липко. Обжигающие волны накатывали на неё, становясь всё мощней и мощней. Исторгаемые ею звуки, очень сильно напоминали всхлипы.

Тонг! — почувствовала свою мысль, из-под корки сознания.

— Ты моя! — раздался горячий шепот над ухом. — Моя!

Все полетело в пропасть.

— Мммммм, — протянула Вэлори, потерявшись в волшебном мире удовольствия.

Она кончала.

Вздрагивая всем телом, она кончала снова, снова и снова. Получая разряды приятного тока. Крепко ухватилась за кран, чтобы не рухнуть вниз.

Что я делаю?! — как сквозь сказочный сон, с ужасом крикнул вдруг в ней рассудок. Всё, я не я?

Неровным шагом, она побрела к полотенцу, держась за шею, словно ей не хватало воздуха.

Небеса! Спасите хотя бы мою душу. Тело мое уже пропало…

***

Вэлори хорошо умела рисовать — точнее, срисовывать, самой что-то придумывать почему-то не получалось. Усевшись на покрывало, сложенное в несколько раз, она в одиночестве сидела под деревом в школьном дворе с блокнотом в руках. Закусив карандаш, наблюдала за черной кошкой. Как назло, в голове всплывало всё что угодно, но только не желание рисовать.

Ничего страшного не было, дурочка! Ты всего лишь приласкала себя, а его образ немного тебе помог. Все! Возвращайся на твердую почву!

Взгляд снова сфокусировался на кошке, которая кралась за птицей, и Вэлори с ужасом и с интересом следила за ее движениями и за зорким взглядом птицы. До сих пор она и сама не знала, чему она сочувствовала более: ловкости ли кошки, или увертливости птицы. Пернатый оказался проворнее. Он мгновенно взлетел на дерево и начал оттуда осыпать кошку такой щебетливой бранью. Наверно она покраснела бы от стыда, если бы поняла хоть одно слово. Кошка обиженно подняла черный хвост и старалась сама перед собою делать вид, что ничего особенного не произошло.

Но не могут же это быть мои мысли?! Неужели он вкладывает их мне!

Разволновавшись, она вытащила карандаш из зубов и чертой поделила блокнот надвое. По ощущениям до завтрака оставалось уже не так много. Уловив краем глаза некое движение, она повернула голову в сторону новой персоны и невольно вскочила на ноги.

С поспешностью раскрыла свой рюкзак и хотела уже похоронить блокнот в его недрах, но он неожиданно выскользнул из рук. Она наклонилась к нему, но ее быстро опередили. Немного кучерявый парень с золотистыми волосами, примерно ее возраста. В яркой, бросающейся в глаза накидке. Позади стояло еще четверо парней.

— Это у нас кто? — незнакомец принялся без разрешения листать ее блокнот.

— Какая тебе разница? — загорячилась Вэлори.

— Мне очень большая разница, — было такое ощущение, что незнакомец, только что, съел лимон. — Я ведь думал, что у шлюх один талант — широко ноги раздвигать, а тут такое открытие…

Глава 39. В объятиях ветра

На улице пошел моросящий дождь. Гроттер-Хилл вздымался к хмурым небесам серой, унылой, иззубренной громадой.

— Дайте пройти, — сказала Вэлори, видя, что вокруг нее создается кольцо высоченных фигур, ни дать ни взять — почти с одинаковыми лицами.

— Дайте пройти! — весело подхватили вокруг, но никто не двинулся с места. — Дайте красотке пройти!

Она слышала их мужское, азартное сопение.

— Пустите! — ей все труднее было оставаться спокойной.

Под изумленным взглядом толпы она отступила, словно хотела разбежаться, но они даже не дрогнули, только раскинули руки, чтобы ее перехватить. Во рту стало горько.

Закричать? Позвать на помощь? Вряд ли кто-то бросится меня спасать.

— Куда же ты так торопишься, милая? Неужто от кого-то бежишь? — в их голосах звучала угроза. — Мы здесь одни-одинешеньки.

— Птица сама загнала себя в силки, — стоявший ближе всех парень попытался погладить Вэлори по плечу. Она отпрянула, но он успел оставить сальный-жгучий след.

— Да, как ты смеешь? Только тронь меня еще раз!

— Ска-ажите! Как смею!.. — с издевательским смехом, здоровяк снова протянул руку к ней. — Видишь — смею!

— Не касайся!

— Да я только пошутил… А у тебя… кажется, есть характер…

— И ты заведи! Вещь — полезная… — не сдержала язык.

— Трепку ей надо дать… — хмыкнул один из дружков, хрустнув пальцами. На лице его появилась похотливая, самодовольная улыбка. — Повадки похлеще ушлой торговки.