Чёрное серебро (СИ)

— А ты моя жизнь, понимаешь? Не часть и даже не половина. Ты всё для меня. Когда ты рискуешь свернуть свою шею, ты ставишь под удар и мою. Если с тобой, не дай Бог, что-нибудь случится, то я скорее всего не захочу дальше жить. Просто не смогу, как бы эгоистично и жалко это ни звучало. Подумай об этом. Я тебя не шантажирую, просто говорю всё как есть.

— Я…

Костя вздрогнул. Он не смог ничего добавить и просто смотрел на брата расширенными тёмно-бирюзовыми глазами. Спустя минуту, всё-таки взяв себя в руки, он помотал головой и быстро провёл рукой по взъерошенным волосам.

— Ладно, я понял. Я просто… просто не могу пока ничего тебе пообещать. Давай закончим обсуждать эту тему в другой раз?

— Давай, — согласился Богдан. — Пусть будет в другой. А сейчас предлагаю поесть.

Он спокойно встал и направился к холодильнику. Благодаря стараниям ненадолго наведывающейся прислуги там всегда было несколько готовых блюд, которые оставалось только разогреть. Костя молчал и не уходил. Он сидел и растерянно постукивал пальцами по столу. Богдан был доволен. Пусть посидит и подумает. Засунув в микроволновку мясо с картошкой, он потянулся за чайником и тут же чуть было не упустил его на пол, услышав негромкий, но от этого не менее выбивающий из колеи вопрос брата.

— Слушай, а пока я спал, никто не приходил? Мне сквозь сон показалось, что я слышал голос Антошки.

— Со второго этажа?

Богдан медленно обернулся и посмотрел на Костю с недоверчивым видом.

— Ты серьёзно, что ли? Для этого у тебя должен быть слух даже получше, чем у чистокровных нечей. И потом, что делать твоей рыжей подружке здесь, а не в столице?

— Не знаю, — пожал плечами Костя. — Я же не утверждаю, что она была здесь. Просто мне показалось. Знаешь, мне кажется, что в последнее время я умею чувствовать всё по-другому. Не как…

— Обычный человек, — закончил за него Богдан, спокойно нарезая хлеб. — А как особенный.

— Да, — Костя покосился на него с заметным подозрением, но лицо старшего брата оставалось совершенно невозмутимым. — Тебя это напрягает? Моё чутьё?

— Не глупи, Белоснежка.

Богдан ловко водрузил на стол хлебницу и, наклонившись, поцеловал не успевшего увернуться Костю в висок.

— Я же говорил, что мне неважно, кто ты. Хоть тролль, хоть зачарованная принцесса.

— Сам ты…

Костя тихо фыркнул. Услышав писк микроволновки, он решил тоже принять участие в организации ужина и, встав, начал раскладывать еду на тарелки. Братья поели, перебрасываясь короткими фразами, а после еды Богдан быстро сгрузил грязные тарелки в посудомоечную машину и мягко потянул Костю в маленькую гостиную.

— Как насчёт посмотреть что-нибудь? Мы уже давно не устраивали киномарафон на весь вечер.

— Я согласен, если ты опять не усадишь меня за все части «Терминатора», — усмехнулся Костя. — Я его уже наизусть помню.

— Не выдумывай, последний раз я смотрел эту дребедень лет в тринадцать, — отмахнулся Богдан и, толкнув брата на диван, начал перебирать диски с фильмами. В конце концов они сошлись на незамысловатой французской комедии и последней части новых приключений Бэтмена.

Вечер получился спокойным и мирным. Богдан устроился на диване рядом с Костей. Обнимая брата за плечи, он поначалу не пытался распускать руки. Какое-то время тело Кости оставалось напряжённым, что было и неудивительно. Богдан и сам понимал, что у них наступило что-то вроде временного перемирия. Не собираясь сдаваться так просто, он начал с того, что принялся осторожно поглаживать брата по спине. Прикосновение было почти невесомым и таким ласковым, что Костя не пытался отстраниться. Сейчас ему совсем не хотелось продолжать выяснять отношения, и опять так же, как и утром, не хватило сил оказаться от тепла и покоя, даримого руками брата.

Богдан, радуясь, что его не отталкивают, потихоньку смелел. Осторожно подтащив Костю ближе, он скользнул руками под его футболку и начал поглаживать голую спину и бока.

— Отстань, а?

Костя приподнял голову и глянул на него. Серьёзно, но не сердито. Было видно, что он борется сам с собой.

«Всё ещё злишься», — подумал Богдан, и его охватила щемящая нежность, смешанная с определённой долей раздражения, направленного исключительно на себя. За то, что тянет так долго и ничего не делает.

— Почему нет? — тихо сказал он. — Я знаю, что заслужил, но не злись, ладно? Не отталкивай меня. Я не пойду до конца, если ты не хочешь. Только сделаю тебе хорошо.

Костя не ответил, однако отвернулся на секунду, пряча покрасневшие щёки. Его тело откликалось на ласки, и Богдан это чувствовал. Он начал целовать виски, щёки, волосы брата, потом осторожно потянул за края футболки, даже не надеясь, что Костя будет помогать, но тот вдруг сам поднял руки, позволяя стянуть мешавшую часть одежды. Богдан перевернул его, мягко опуская на подушки, и склонил голову, чтобы коснуться губами груди и живота брата. И когда Костя громко выдохнул, давя стон, начал расстёгивать его джинсы.