Черное солнце

А ведь Маше многого и не надо было. Ей надо было одного. Но такого, чтобы получить от него все!

Встретить этакого «единственного», который может дать все, — это вообще достойная женщины задача. Выполнишь ее — и можешь спокойно собой гордиться всю оставшуюся жизнь.

Иногда Маша в своих ожиданиях порой и до смешного доходила. Вот, скажем, выходит она как-то утром из дома, идет на работу. Идет бодро, в тишине и одиночестве, только снежок под ногами поскрипывает. И вдруг за спиной — горячее дыхание…

У нее сердце замерло…

Оглядывается, с приготовленной кокетливой улыбкой чуть ли не садится в сугроб. Олень!

Видно, отвязался и ушел погулять. Зимой олень в тех краях — дело обычное: транспортное средство.

Чего-чего, а этого добра в городке навалом — у каждого подъезда зимой припаркованы.

Дышит, смотрит. Только что не разговаривает.

Вот тебе, Маша, и кавалер — дождалась своего счастья!

Женихов нет, зато оленей навалом.

* * *

И вот однажды случилось в Машиной жизни то, чего она так ждала: вдруг появился он. Кажется, ей наконец повезло!

* * *

Увы, счастье с Игорем Тегишевым было недолгим.

Оставшись одна, Маша всерьез решила заняться своей судьбой. Благо, что перемены, происходящие вокруг, открывали для этого массу возможностей, причем нестандартных!

Так, например, все «малые народности» с приходом перестройки стали решительно выдвигать идею собственной самобытности и активно общаться со своими братьями по крови. Особенно если эти братья и сестры жили на территории развитых капиталистических стран.

Так и у них в городке появилась общественная организация по возрождению «народности саами». Поскольку работа в ней была связана с поездками, гуманитарной помощью и прочими благами, Маша активно в нее включилась.

Разница между тундрой и тундрой была огромной: норвежская тундра была с горячей водой и Интернетом, анаша… Все понимали разницу.

Словом, Маша была готова стать женщиной-саами, но только в тундре норвежской.

Как в анекдоте про попугая, пересекающего границу: хоть тушкой, хоть чучелом, только выпустите.

Тем более что Маше очень шел народный костюм саами — норковая парка, круглая, как шлем, шапочка, меховые крошечные варежки и сапожки и такие же, норковые, простите за подробность, штаны.

Ну не женщина, а прелестный зверек ценной породы.

Так и сказал ей немолодой, практически, можно сказать, пожилой саами из Норвегии Бьерн Трольстен.