Черное солнце

Мазин скривился и все же двинулся в указанном направлении. Он оказался в полумраке то ли кабинета, то ли библиотеки. Мазин остановился за спиной стажера и, проследив за его взглядом, замер на месте. На зеленом сукне письменного стола, рядом с большой бронзовой чернильницей, как ни в чем не бывало лежал большой слиток желтого металла. маслянисто сверкая угловатыми гранями в полумраке комнаты. Следователь вдруг почувствовал, как внизу живота мгновенно образовалась пустота. На непослушных, враз ставших ватными ногах он сделал два шага до стоящего в полумраке кресла и в изнеможении упал на мягкий плюш.

– Всё – приехали. Стоп. Ничего больше не трогать! Семенихин, ты вызвал комитетчиков?

– Уже едут, – доложил стажер. – Тут вот еще под каминной полкой коробку нашли…

Мазин показал рукой:

– Поставь на стол. – Тяжело поднялся и, достав чистый носовой платок, двумя пальцами осторожно приоткрыл картонную крышку.

И снова обессиленно упал в кресло.

– Руками ни к чему не прикасаться! Сидим и спокойно ждем коллег с Лубянки. Всем понятно? – Голос у следователя сел, он почувствовал, как в горле пересохло, а в затылок как будто воткнули раскаленную иглу.

Смоленск, июль 1941

– Рашид Галиевич, батальоны докладывают: немцы уже полностью заняли южную часть города. С минуты на минуту они перережут последнюю, пока еще свободную дорогу на Москву. Нужно срочно отправлять колонну. Иначе я не могу ничего гарантировать, – закричал начальник НКВД Смоленска, выслушав доклад и положив телефонную трубку.

– Товарищ Гудков, я все понимаю, но команды из Москвы пока не было. Значит, будем ждать, майор.

Во дворе со страшным грохотом разорвался крупнокалиберный снаряд. В кабинете начальника Смоленского отдела Главювелирторга Галиева осыпались все стекла. Но ни начальник НКВД города Гудков Сергей Владимирович, ни хозяин кабинета, казалось, даже не обратили на это внимания.

– Товарищ генерал, – без разрешения заглянул в кабинет молоденький лейтенант, – связи нет.

– Черт знает что. – Гудков тяжело опустился на стул и, сняв фуражку, бросил ее на засыпанный штукатуркой и осколками стекла стол. – Немедленно высылайте делегата связи, и чтоб через пять минут связь была восстановлена!

Над площадью совсем низко с характерным звуком, напоминающим тонкий визг, пронеслись два «Мессершмитта», поливая все вокруг из пулеметов. Отпрянувший было от окна Рашид снова выглянул. Грязная, вся в засохших комьях глины «тридцатьчетверка» с выведенным белой краской номером «145» на башне и восемь новеньких полуторок, крытых брезентом, с надписью на синих деревянных бортах «Почта», как заговоренные, абсолютно невредимыми стояли в тени пыльных тополей.

– Не понимаю, что мы ждем. Немцы уже в двух кварталах отсюда. – Гудков тоже мрачно посмотрел сначала в окно, а потом на сидящего в углу кабинета уже немолодого, но жилистого, спортивного телосложения капитана с тремя эмалевыми шпалами на темно-синих петлицах. Этот офицер МГБ приехал два часа назад, с порога по-свойски, за руку, поздоровался с Рашидом Галиевичем, уселся в уголок и с тех пор не проронил ни слова.

– Сергей Владимирович, познакомьтесь, – поймав взгляд Гудкова, проговорил Галиев, – капитан Пустовалов Иван Иванович. Он поедет с вами. Специально прибыл к нам из Москвы. Но общее руководство в любом случае остается за вами. – Генерал сцепил руки на затылке и, потянувшись, опять посмотрел за окно.

Еще вчера все улицы города были забиты беженцами. Автомашины, повозки, велосипеды и подводы, груженные домашним скарбом, непрерывно двигались в сторону Москвы. Этот огромный и, казалось, неиссякаемый поток людей закончился к утру сегодняшнего дня. Это могло означать только одно: немцы ворвались в город. И все те, кто не успел уйти на восток, так и остались по ту, другую, сторону фронта. Теперь шоссе за окном было пустынно. Ветер лениво гонял по щербатому асфальту тучи бумаг, кругом валялись брошенные во время последнего воздушного налета вещи. В пыльном кювете догорала, завалившись на бок, «эмка».

– Не понимаю, к чему этот риск? Почему нельзя было отправить весь груз по железной дороге? Позавчера же отправляли спецвагон в Москву, что мешало прицепить еще один? – продолжал возмущаться Гудков. – Что они там ждут? Пока немцы проедут по этой самой улице? – И майор с досадой кивнул на окно.

– И тем не менее, майор, будем ждать. – Галиев повернулся к присутствующим и укоризненно посмотрел на начальника НКВД: – Вы, товарищ Гудков, кадровый офицер и должны лучше моего знать, что бывает с теми, кто не выполняет приказы.

Галиев, высоченного роста татарин, стриженный налысо, застегнул новенький китель с двумя генеральскими золотыми ромбами в петлицах, продолжил:

– Тем более, я считаю, Москве видней, когда и каким способом отправлять груз. Видимо, на этот счет имеются определенные оперативные соображения, о которых нам с вами знать необязательно. От нас требуется только одно – выполнить приказ.