Черное Солнце

325 год Солнца

(день Конвергенции)

Сегодня я нарекаю Наранпу своим преемником. Многие из вас, включая моего собственного Ножа, возражают против этого, но вы должны поверить, что в моем преклонном возрасте я, возможно, читаю в небесах будущее, которое вы не способны прочесть. Вы можете подумать, что это странный выбор, и вы будете правы. Но часто величие приходит, откуда не ждали.

Из Речи жреца Солнца Кьютуэ на инвеституре Наранпы в 325 году Солнца

Наранпа находилась на мосту. Это все, что она знала.

До этого она спала на сыром каменном полу. Ее похитители затащили ее в самые глубокие закоулки башни, на этажи, о существовании которых она даже не подозревала, к развалинам старого города, на котором была построена Това. Она продолжала глупо надеяться, что появится Иктан и его ровный бесстрастный голос окликнет этих жестоких мужчин и возвратит им их жестокость кровью. Она всегда упрекала Иктана за его готовность убивать, но сейчас она бы отдала что угодно, чтоб он проявил хоть немного жестокости.

Наконец они остановились, и ей было приказано ждать. Она не могла уследить за оживленным разговором вокруг, а затем, прежде чем бесцеремонно бросить в одиночестве в камере, связали ей руки, завязали глаза и плотнее заткнули рот. Наранпа пролежала в полной тишине несколько часов, слыша лишь шум воды вдали да собственное дыхание.

Наконец она заснула.

Ее разбудил звук открывающихся ворот, и чьи-то грубые руки заставили ее встать. Потом ее повели вверх по тем же ступеням, по которым она спускалась раньше, и подвели к двери. Та отворилась, и Наранпу хлестнул мощный удар ледяного ветра. Она вздрогнула и съежилась, пытаясь сохранить хотя бы немного тепла, но это было бесполезно. Ее вытащили на холод.

Под босыми ногами хрустел промерзший наст свежего снега, поблескивающего под подолом мантии. От мороза становилось все трудней дышать, и Наранпу била крупная дрожь.

Даже сквозь повязку на глазах было темно. Скорее всего, сейчас еще была ночь или только-только наступало утро – последний вздох темноты перед рассветом. Рассвет в день солнцестояния. Нара гадала, что делает Иктан, готовится ли он к церемонии, или все еще находится в постели, или – и об этом было страшно подумать – уже мертв. Она отрицательно покачала головой. Даже сейчас она беспокоилась о его судьбе.

Ноги коснулись грубых волокон какого-то из небесных мостов, ведущих из Отсы. Жесткая пенька впилась в кожу, но Нара так онемела от холода, что едва чувствовала боль. Мост раскачивался под ногами проходящих, и Наранпа представила, как далеко внизу бежит великая река Товаше.

– Стойте!

Все замерли, а удерживающие Нару руки вцепились в нее так сильно, что она закричала даже сквозь закрывающий рот кляп.

– В чем дело? – Это спросила Аба, и, как бы это ни было глупо, Наранпа была даже рада услышать хоть какой-то знакомый голос – пусть даже голос врага.

– Мы должны вернуться. На посадочной площадке Одо кто-то есть.

Одо. Они вели ее к Черным Воронам, хотя сама Нара предполагала, что ее отведут к Беркутам. Она заставила себя сосредоточиться и прислушаться.

– Мы не можем вернуться. Мы едва вытащили ее незамеченной. Этот проклятый тцийо почти разнес башню!

Она смогла улыбнуться, несмотря на отчаянно стучащие от холода зубы. Иктан жив. Но если он устроил переполох в башне, то, значит, тцийо не придет ей на помощь на посадочной площадке Одо.

– Там не менее дюжины человек. А может, даже и больше, – произнес голос кого-то из людей Абы.

Та выругалась – Наранпа никогда не слышала от нее подобных слов.

– Что они здесь делают?! – захныкала она. – Еще ведь даже не рассвело. Если мы не бросим ее тело в Одо, план не сработает!

Ах, так вот что они задумали. Обвинить Черных Ворон в ее убийстве и этим оправдать их уничтожение. Не потому, что культисты опасны, – Аба никогда не задумывалась об их существовании. Одохаа были лишь средством для достижения цели. Цели, которая, без сомнения, была связана с Беркутом и все больше и больше подтверждала подозрения Денаочи о том, что за ниточки дергает кто-то за пределами Товы.

– Они просто стоят там, но мы мимо них не пройдем. Мы должны вернуться.

– Что значит «вернуться»? Я же только что сказала! Мы не можем!

– Пока еще темно, но если мы здесь останемся, то, как только взойдет солнце, они сразу нас увидят.

Нара рассмеялась, несмотря на кляп, который был у нее во рту. Их поймали в ловушку на середине моста.

Кто-то сорвал капюшон, закрывающий ее лицо.

– Что ты смеешься? – спросила Аба, от стресса и утреннего холода совершенно забывшая о внешнем добродушии. – Ты все равно умрешь, Нара.