Черное солнце (СИ)

— Ты можешь спокойно говорить, никто не узнает, — мягко сказала я, когда Рори вновь попытался отвести глаза.

— Я… Я не могу так, госпожа.

— Что ж, — со вздохом сказала я. — А я рассчитывала попрощаться. Кто знает, когда мы снова увидимся. Разве не могу я попрощаться с другом детства?

Он неуверенно кивнул, а потом все так же неуверенно спросил:

— Сеньорита… Позвольте мне одну вольность?

Я удивленно подняла брови, но кивнула.

— Я буду скучать, — признался он негромко. — Без вас и сеньориты Каталины этот замок опустеет.

— Да, но тут останется отец. А еще Валентин. Тем более сеньора Ариана должна в скором времени все же родить наследников, и тогда по Каса-де-Вентос снова будет разноситься детский смех, как это было в нашем детстве, — на лице сама собой появилась печальная улыбка.

Ариана Бланчи, старшая дочь графа Эдуарда, была миловидной, но довольно глупой и пугливой. Бланчи уже давно хотели породниться с Великим Домом, и этот союз был выгоден обоим семьям, а потому отец выбрал Ариану как партию для Валентина, когда тому минуло двадцать четыре года. Однако выросшая среди лесов и равнин, вдали от морского побережья, девушка боялась всего — скалистых утесов, шума бьющих о берег морских волн во время шторма, непомерно громкого крика неугомонных чаек и бакланов. А уж какая у нее была истерика после ее первого морского путешествия во время «обручения с морем» — брачного ритуала, в котором муж и жена после церемонии должны вдвоем выйти в море на небольшой шхуне, где обычно случалась первая брачная ночь. Ариана заявила, что ноги ее больше не будет ни на одном корабле, что вызвало молчаливое недоумение у всех нас. «Не видел еще ни одной дамы, которая так сильно бы не подходила вашему Дому», — заметил комендант Родерик Гарсия.

Валентин, чувствовавший на палубе себя уверенней, чем на твердой земле, с трудом скрывал свое разочарование, однако принял брак как необходимость. Отец надеялся, что с годами сын смирится, однако было сложно найти настолько диаметрально противоположных людей, как эти двое. После консумации брака, супруги старались лишний раз не попадаться друг другу на глаза. А когда у Валентина начались постоянные разъезды по Веасу, Ариана и вовсе предпочитала перебираться в поместье ее отца, близ владений Бланчи, и приезжала в Мар-де-Сеаль только когда ее муж ненадолго возвращался из командировок.

Эстебан рассчитывал, что приземленная Ариана сможет смягчить характер сына и его непомерные амбиции, однако получил кардинально противоположный эффект. А их частые ссоры выводили молодого вице-адмирала из себя так, что потом доставалось любому, кто попадался ему под руку.

— Сеньор Валентин еще более суров, чем Его Высочество герцог, — честно признался Рори, и это было сложно отрицать. — Думаю, тот факт, что ваш брат предпочел Империю родному дому сильно выбил его из колеи. Даже больше, чем герцога.

И мне было сложно упрекнуть старого друга за такие слова. Рассудительность и прагматичность старшего брата уравновешивали тяжелый характер отца с его вечными опасениями. Но то, насколько Валентин старался придерживаться всех правил, раздражало даже Эстебана. «Эта черта однажды обернется против него, — со вздохом говорил он после очередной ссоры с сыном. — Однажды из-за своей строгости к себе и окружающим он совершит ошибку, за которую горько поплатится…»

Валентин был суров, но одинаково справедлив ко всем, чем, несомненно, и заслужил уважение и доверие и моряков, и представителей веасийской аристократии. Но, как человек, он был просто невыносим. И с возрастом эта черта его характера проявляла себя все сильнее и сильнее.

— Я надеюсь, они не будут слишком несправедливы к вам. И надеюсь, что срываться на прислуге они тоже перестанут…

— Вы всегда могли остудить их пыл, сеньорита. Боюсь, без вас ваши отец и брат могут совсем испортить отношения друг с другом… Что же тогда станется с Великим Домом?..

— У отца останутся его верные советники, — мягко сказала я. — Они направят и моего брата на верный путь, когда придет его время принять это бремя.

— Все так сложно, — вздохнул Рори. — И слухи ходят разные среди слуг…

— Слухи? — настороженно спросила я.

— Говорят, ваш брат сейчас настолько силен и настолько хорошо подготовил гарнизоны и флот, что те могут по силе сравниться с легионом Имперской Гвардии. Но никто не понимает, зачем вашему Дому такая военная мощь… Люди боятся, как бы не случилось… дурного.

Я похолодела. Так вот о чем думают все вокруг. Что Кустодес хотят развязать войну. Переплетенные в замок пальцы крепко сжались.

— Что за глупости. Нам всегда нужна была хорошая подготовка, не всегда же мы можем надеяться на помощь Четырнадцатого Легиона. А с морскими разбойниками всегда нам самим нужно было разбираться… С чего ты вообще стал сплетни слушать?

— Сеньор Ривьера так сказал, госпожа, — Рори немного замялся. — Он… он готовит меня в свои приемники и учит быть чутким к происходящему вокруг. «Хороший мажордом одним ухом слушает господ, другим — народ», так он сказал мне…