Черное Солнце. За что убивают Учителей (СИ)

— Разве ты не так же предана мне? — ласково укорил Элирий, переводя взгляд с фигуры Шеаты на Третью ученицу. — Во все времена верность заслуживает только уважения.

— Конечно, ваша светлость, — поспешно подтвердила Агния, с подобострастием заглядывая ему в глаза. — Но, боюсь, Призракам Ром-Белиата не выстоять против них. Духовные силы сестер не возвратятся полностью, покуда лотосная кровь Учителя не закончит трансмутацию и не наберет истинный цвет. Мы будем защищать вас до последнего вздоха, но… такого сильного противника, как Черный Дракон, нам не победить. К тому же, он явился не один.

Красная жрица была права: словно повинуясь требовательному ментальному сигналу, выдавшему расположение беглецов, в сторону их маленькой группы стали стекаться новые преследователи, очевидно, до той поры методично прочесывавшие окрестные леса.

Преследователей было немного, но Элирий раздраженно отметил, что каждая из быстро приближающихся к ним фигур гордо носит на шее золотой горжет с черным солнцем — знак отличия боевых жрецов самого высокого ранга. Вот-вот их окружат, и бежать, кажется, некуда.

И хуже того: проклятый волчонок принялся творить на своей вершине какое-то запретное чародейство. Красный Феникс содрогнулся, с ужасом узнавая знакомые вибрации. Не раз доводилось ему видеть подобное во времена Последних Дней Лианора: густой черный туман собирался в ладонях Второго ученика и изливался из них, как вода, стекая с холма в долину.

Темнота! Темнота сочилась из мельчайших щелей, где до поры скрывалась от благостного солнечного света. Как любой цвет скрывается в черном, так и черный цвет можно обнаружить повсюду — и вытянуть усилием воли.

Красный Феникс нервно вглядывался в непроницаемую стену тьмы, медленно поднимавшуюся вокруг — поднимавшуюся прежде, чем солнце коснется горизонта и придет ее законный час. И вот наконец искусственно вызванный мрак сомкнул свои объятия: темнота захлопнулась над головой, как тяжелая крышка саркофага, отсекая их от мира.

Стало тихо и совершенно темно, хоть глаз выколи. Он почти захлебнулся в этой тишине, как будто остался совсем один, хотя точно знал, что и Красные жрицы вместе с ним уловлены в эту ловушку. Вдыхая истощавший его чернильный воздух, Элирий чувствовал, что слабеет с каждым вдохом и беззвучно закричал, всё глубже увязая в бессилии. Прохладные черные лепестки облепили кожу. Скоро он ослепнет в океане безмолвной тьмы, утонет, уйдет на самое дно… однако проявлять слабость было не ко времени — нужно бороться. Бороться, даже если знаешь, что Черного Дракона нельзя победить.

Наощупь подняв с земли плоский камень с острым краем, Элирий быстрым и точным движением провел по запястью, отворив вену. Хлынула кровь и как будто немного разбавила окружающую темень: священный цвет перемешивался с тенями. Алая краска пролилась в воздух, и ночь расцвела кровью. Кровь набухала на белом снегу тугими маковыми бутонами.

— Солнце, имеющее тысячу ликов… — с трудом разлепив пересохшие губы, едва слышно прошептал Красный Феникс на древнем языке ли-ан, — солнце рассветное, полуденное и закатное… вечное солнце, никогда не заходящее, — я твой.

Почти немедленно пурпурное северное сияние разгорелось над ним: словно бы кто-то большим ножом вспорол черному небу брюхо, и из разреза полилась сияющая кровь. В груди жарко заполыхало солнце. Вдалеке, у самого горизонта вдруг показалась комета. Медленно, как улитка, она ползла по беззвездному небесному своду, оставляя за собою тающий кровавый след — знамение великих событий и перемен.

Кровь небожителей вернулась в мир!

* * *

Эпоха Черного Солнца. Год 359. Сезон пробуждения насекомых

Запускают воздушных змеев. День двадцатый от пробуждения

Ангу. Лес Кукол

*черной тушью*

Затаив дыхание, Элиар наблюдал за удивительным, захватывающим дух зрелищем.

Четыре сотни лет не всходило великое солнце Лианора — и наконец взошло. А там, где восходит солнце, жизнь полна одновременно радости и горечи, но это лучше, чем бесконечное уныние и тоска.

Закусив губу, его светлость мессир Элирий Лестер Лар с трудом поднимался из лужи собственной крови. Пространство вокруг него заискрило, словно рассеченное тысячами лезвий. Смертоносное алое пламя потекло по пальцам Учителя, окутывая ладони ярким сиянием. Пламя рвалось вверх высокими столбами и расползалось в стороны змеями, жадно съедая наведенный мрак.

Родовое имя мессира Лара, третье имя, переданное и ему самому когда-то, означало Солнцеликий. Воистину, оно подходило Учителю: после этакого фейерверка всем жрецам Материка станет ясно — великий Красный Феникс вернулся в мир. Легко узнаваемая сила его заливала потоками пламени гаснущий день. Пламени, которое не погасить ни водой, ни порывом ветра — ничем на белом свете.