Черное Солнце. За что убивают Учителей (СИ)

— Воистину, эта плеть слишком тяжела, — тихо сказал он. — Но в руках Учителя и травинка может стать оружием.

В спокойном голосе Черного жреца не было и намёка на непочтительность, но в сложившихся обстоятельствах сказанное не могло восприниматься иначе, как насмешка. Элирию пришла в голову мысль, что сам он, несомненно, не удержался бы от язвительности в угоде минутной прихоти и желания уколоть… но таков ли его ученик? Увы, он почти ничего не помнил о сыне Великих степей.

Элиар потянулся за упавшим артефактом и медленно поднялся на ноги.

В руках его был великолепный Хвост Феникса — яркий, как пламя, гибкий, как ивовая лоза. Нельзя не признать, жрец выглядел чертовски эффектно — длинная плеть вилась и сияла у его ног, как живая.

Элирий вздохнул и мысленно воздел глаза к небу. Нынешнее тело так слабо, что один удар Хвоста Феникса вышибет из него дух. Да что уж там, один удар обычной плетью с легкостью возымеет тот же самый результат. А Хвост Феникса был не просто великолепно сделанной плетью: в духовном оружии спала древняя магия, пробудить которую он, увы, пока что не в силах.

Однако, похоже, и ученик его не очень-то преуспел в этом деле.

— Ты не справился, не так ли? — едко усмехнулся Красный Феникс, ничуть не беспокоясь о том, что может ранить чье-то самолюбие.

— Увы, — ученик развел руками, — после вашей смерти плеть будто потеряла силу. Но я знаю, что это не так — запечатанная, сила солнечного пламени всё еще таится внутри.

— Ты пробовал овладеть ею?

Элиар слегка смутился: уже очень давно никто не задавал ему неприятных вопросов в лоб.

— Да, — честно признал кочевник. — Было бы глупо не попытаться заполучить столь могущественное духовное оружие. Но Хвост Феникса признает только вашу кровь. Я ничего не смог с этим поделать, хоть и испытывал разные способы.

— Что ж, очевидно, ты был не лучшим моим учеником.

На сей раз удар оказался точнее: лицо Черного жреца на миг перекосилось, будто ему снова ни за что ни про что неожиданно влепили пощечину и указали на место.

— Потеряв память, вы не растеряли ни капли своей природной ироничности, ваша светлость, — несмотря на это, Элиару удалось сохранить самообладание.

— Да? А мне думается, растерял, потому что и не думал шутить.

Демонстрируя завидную выдержку, Черный жрец пропустил мимо ушей новый словесный выпад. Пристально всматриваясь в лицо Учителя, кочевник казался взволнованным.

— Вы очень бледны, — сухо констатировал Великий Иерофант и с нажимом продолжил: — Вам нужно вернуться в постель. Состояние мессира внушает мне серьезные опасения.

Стыдно признать, но волчонок прав: снова накатывает проклятая дурнота, хоть Элирий и старался не подавать виду. Нет нужды лишний раз выказывать перед учеником слабость, и без того уже явленную предостаточно.

Исключительно благодаря своей упрямой гордости он всё еще держится прямо, а не вяло сползает на пол.

— Как удалось вам дойти сюда? — почти рассерженно воскликнул Элиар, возвращая Хвост Феникса в футляр. — Если попробуете отправиться назад, упадете на пол от слабости! Учителю вообще не следовало вставать.

Юноша молчал, и это молчание вместо ожидаемых шпилек и возражений, кажется, встревожило Черного жреца еще сильнее.

— Пока вы нездоровы, с вами рядом постоянно будет находиться сиделка. Нет нужды напрягать силы понапрасну.

Элирий вовсе не горел желанием соблюдать постельный режим, но спорить не стал: сил на пререкания не осталось. В голову вдруг закралась мысль, что ученик непременно накажет Шеату за то, что та не отговорила подопечного подняться на ноги и даже, потакая его капризу, позволила выбраться из комнаты и подойти к зеркалу. Волчонок хочет заменить сиделку, прислать к нему другую, более ответственную приближенную, вот к чему завел он весь этот разговор.

— Та молодая женщина… верни её мне.

Досадуя, Красный Феникс покачал головой: он не привык, чтобы такие, как Шеата, разговаривали с ним — в прежнем мире им было дозволено лишь возносить хвалу. Но, кажется, выбирать не приходилось.

Элиар удивленно приподнял брови.

— Это Шеата, Первый иерарх храма Затмившегося Солнца, — хмуро пояснил Великий Иерофант. — Но я не могу рисковать, вновь допустив ее сюда и доверив жизнь Учителя. Как оказалось, она не в состоянии позаботиться о вас. Вы могли навредить себе…

— Ты слышал, что я сказал.

Элиар напряженно замер. Эти прохладные шелковые нотки, почти забытые повелительные интонации подействовали на него, как ушат ледяной воды вперемешку с осколками льда. Уголок рта мужчины чуть дернулся, но он вновь взял себя в руки.

— Видят небожители, Учитель, вы в полной мере сохранили свой прежний нрав, — невозмутимо заметил Черный жрец. — Спустя столько долгих лет вы снова тот, кто вы есть.

Элирий ничего не ответил, терпеливо пережидая новый приступ дурноты. Спокойное достоинство, с которым держался его маленький волчонок, подсознательно выводило из себя. Да как смеет ученик вести себя с ним так дерзко! За минувшие годы рыжеволосый совершенно отбился от рук.