Черное Солнце. За что убивают Учителей (том I)

— Разумеется, это я. — Рот явственно полон крови. Он вновь проглатывает ее, но кровь продолжает поступать, упрямо поднимаясь откуда-то, продолжает тревожить дыхание. Дышать всё труднее — легкие отяжелели, точно залитые забортной морской водой, но наружу почему-то выходит не вода — только кровь. Кровь. — Ты стал вдруг таким сентиментальным… Что с тобою, волчонок? И почему ты носишь черное?

— Мессир, умоляю, не волнуйтесь. Ваша память серьезно повреждена. Я буду рядом и подробно отвечу на все вопросы, но прежде всего вам нужен сон.

— Почему ты носишь черное? — Помимо воли брови его изгибаются и практически сходятся на переносице. Это гневное выражение кажется как будто непривычным, мышцы лица не желают слушаться, а губы сами собою складываются в какую-то нелепую, совершенно не свойственную ему милую улыбку. — В чем дело?

Названный Элиаром только вздыхает.

— К сожалению, ваша светлость, я больше не надеваю красное, — очень аккуратно отвечает он, словно бы опасаясь вызвать раздражение. — И никто не надевает: красный цвет строжайше запрещен на Материке. Эпоха Красного Солнца завершена. Адепты, младшие жрецы и надзиратели храма истреблены поголовно, а Красная цитадель разрушена до основания.

— Что ты несешь? — Горлом обильно идет кровь, которую больше не удается сдерживать. Он сильно кашляет и начинает захлебываться этой поганой, неправильной кровью. Определенно, с нею что-то не так. — Я не помню ничего такого… катастрофа… это на самом деле произошло? Когда? И кто… кто мог сотворить подобное?

— Мессир, все вопросы после. Я опасаюсь за ваш разум: после возвращения следует много отдыхать и не допускать перенапряжения. Позвольте немедленно сопроводить вас в приготовленные покои.

Однако, он всё еще обездвижен. Холод жертвенника, к которому привязано тело, понемногу начинает проникать внутрь, ртутью затекает в сердце. Это священный камень, старый, очень старый — на нем убили многих. Он чувствует его тягостную энергетику, мрачную силу, высвободившуюся при жертвоприношениях и частично впитавшуюся в алтарь вместе с кровью убитых.

Опомнившись, Элиар принялся спешно освобождать тело от стягивающих его пут, жестких, колючих, бритвенно-острых. Проволокой впиваясь в обнаженную плоть, они оставляли на белоснежной коже красноречивые следы пыток — набухающие кровью характерные отметины. Он вдруг припомнил эти затейливые «узлы страдания»: так привязывают к алтарю особых жертв — ритуальных искупительных жертв, поднесенных высшим небожителям.

Всё на свете очищается кровью: без пролития крови не бывает силы. Это он хорошо знает.

— Новое тело может не выдержать присутствие сильного духа, — словно оправдываясь, поясняет Элиар. — Я надеюсь, худшего не произойдет, но в течение сорока дней следует проявить крайнюю осторожность. Когда чистая кровь небожителей созреет и наберет силу, вы сможете владеть этим телом, как своим собственным. Думаю, по истечении срока трансмутации память также постепенно вернется к вам. Главное сейчас — не торопить события.

Развязав кровоточащие «узлы страдания», Элиар услужливо помогает ему подняться и сесть прямо на черном от крови жертвеннике. Решительным жестом срывает отороченное черным мехом одеяние и набрасывает на его плечи, дрожащие то ли от холода, то ли от нервного потрясения. Он глянул мельком, привычно заострив внимание только на важных деталях: край рукава обильно изрезан узором самого высокого ранга, а по широкой кайме змеится объемная вышивка затмившихся солнц. Не красных, но совершенно черных, бесстыжих, лоснящихся антрацитовым блеском солнц! Уникальный фасон верхнего платья немедленно говорит окружающим об особенном положении носящего его человека: перед ними Великий Иерофант, верховный храмовый жрец. Наместник небожителей на земле собственной персоной.

Но разве это не его личный пожизненный титул, пожалованный Триумфатором?

Один только край этих одежд пьянит без вина, как плывущий в полумраке святилища фимиам.

— Новое тело? — с растущим раздражением повторяет он.

Кровь продолжает вытекать из уголка рта, тонкой струйкой сползая по подбородку. Мир качается и кружится. Предстоит выяснить столь многое. От кровопотери сознание всё больше слабеет, и нет здесь ничего знакомого, совсем ничего, что помогло бы зацепиться за эту странную, дикую реальность. Но зацепиться нужно во что бы то ни стало.

— Мессир, постарайтесь успокоиться и унять сердцебиение. — Элиар кажется всерьез обеспокоенным. — Новое тело отвергает священную кровь — открылось сильное кровотечение! И без того много крови потеряно во время ритуала. Я не могу снова лишиться вас.

— Немедленно объяснись, будь ты неладен!

— Неужели вы совсем ничего не помните, мессир? — тихо спрашивает Элиар. — Ваша жизнь давно закончилась, и сегодня я призвал ваш дух в чужое тело.

— Всё это решительно невозможно. — Он холодеет и невесть зачем добавляет: — На свете нет магии, способной совершить подобное.

— Есть. — Элиар неожиданно опускает взгляд, будто смешавшись. — Теперь есть. Это магия Черного Солнца. И это магия нашего нового мира.