Черное Солнце. За что убивают Учителей (том I)

Сейчас они находились высоко, очень высоко над уровнем моря: жители Ангу, должно быть, ближе всех прочих смертных подобрались к небожителям. Флагманский корабль пришвартовался к главному дворцовому пирсу, ведущему к одной из сторожевых башен. Переведя взгляд дальше, Элирий увидел у ворот небольшую группу встречающих их людей, среди которых, как луна среди звезд, выделялся его Первый ученик.

В сияющих белых мехах и серебряной диадеме верховного жреца Яниэр выглядел еще более величественно и благородно, чем прежде, — словно белая статуя, что ослепительней снега. Изящный длинный веер со спицами из белой стали прятался среди поясных украшений и в сложенном состоянии казался совсем неопасным, но Красный Феникс припомнил, что северянин в совершенстве владеет этим оружием. В отличие от Элиара, выходец из Ангу не любил прямого контакта клинков, но движения его веера были так же стремительны, как и удары Когтя Дракона. Особые вибрации этого тяжелого боевого веера могли на расстоянии не только разрушить слабую человеческую плоть, но и, если понадобится, расколоть самый прочный камень. Однако главным духовным оружием северянина оставалось знаменитое Крыло Журавля — сладкоголосая кифара, чья смертоносная музыка не имела равных по чистоте и силе звука.

Владетель Ангу был утончен и высокомерен, как чистый утренний свет. В вытянутых руках его лежал зонт от дождя, формой и цветочным рисунком напоминающий старинные зонты аристократов Лианора. Яниэр шагнул было вперед, намереваясь раскрыть его над наставником, но в то же мгновенье одним-единственным небрежным щелчком пальцев Элиар установил от спущенных сходен до дверей в башню длинный воздушный барьер. Теперь дождевая вода лилась и собиралась по обе стороны дороги, бессильная замочить путешественников.

Белый мрамор блестел под ногами. Некоторое время молча полюбовавшись на стены из дождя, образовавшие своеобразный коридор, Элирий ступил внутрь, мысленно закатывая глаза от очередной ненавязчивой демонстрации мастерства. Однако как наставник он вынужден был признать: Второй ученик и в самом деле поднаторел в формировании барьеров различной величины и сложности. Впрочем, стихия воздуха всегда легко поддавалась выходцу из южных просторов. Он — ветер и ураган, буря, способная разметать всё на своём пути. Сердце волчонка — навсегда пронзенное ветром вольных степей.

И если огонь был стихией могущества и безграничной власти, то воздух — стихией свободы и непокорности.

Отдав ставший ненужным зонт спутнице, Первый ученик сделал несколько шагов навстречу и замер: наложенное на Совершенного вервие бесцветия даже вблизи мешало различить силу крови наставника, узнать дух солнечного огня. Заметив разрешительный кивок волчонка, Красный Феникс снял маску. Едва взглянув ему в лицо, Яниэр немедленно распростерся ниц и припал к стопам Учителя, как часто делал это прежде.

Потерянный старый мир вмиг окружил мессира Элирия Лестера Лара, словно и не было этих четырёх сотен лет, словно остановившаяся тогда жизнь продолжилась с того же места, как ни в чем не бывало. Но всё же поддаваться этому ностальгическому очаровательному чувству нельзя. Нельзя забывать, что вокруг него не в точности тот же самый мир, и ученики его также уже не те, что раньше.

Элирий не торопился начинать разговор, с пытливым интересом разглядывая Первого ученика, которого видел в последний раз так давно. Яниэр был всё так же изящен и утонченно красив, напоминая бабочку с осиным жалом. По правде говоря, во внешности северянина мало что изменилось, разве что вместо карминных одежд служителя Закатного Солнца теперь ярко переливались снежные меха основателя нового культа, а волосы не были заплетены в привычную свободную косицу, гладким белым шёлком свободно спускаясь до поясницы.

— Двери Ангу всегда открыты для Красного Феникса Лианора, — церемонно произнес северянин. Скрытая за строгой формальностью, в сдержанном приветствии смутно угадывалась неожиданная приятная искренность.

Только чуткое ухо могло расслышать нюансы и полутона в этом безукоризненном спокойствии. Элирий вдруг припомнил, как в былые дни любил разгадывать эмоции, почти неразличимые в прохладном, ясном и чистом голосе. Первый ученик, в свою очередь, угождал ему целыми днями, с полуслова улавливая мысли. То были славные времена.

— Учитель, ваш ученик безмерно счастлив видеть вас, — чуть мягче добавил Яниэр, не дождавшись ответа или хотя бы простого кивка. — Всё, чем владеет хозяин Севера — в полном вашем распоряжении. Приказывайте, я буду повиноваться.

— Довольно, душа моя, — медленно проговорил Элирий, пристально наблюдая за тем, как бесстрастное лицо Первого ученика меняется и оживает при звуках его голоса — мелодичного и тягучего, так хорошо узнаваемого голоса Красного Феникса Лианора, который плетет чеканные узоры и без труда проникает в сердца. — Поднимись.