Черное танго

— Да. Я пригласила к себе нескольких друзей, в том числе вашего посла Владимира д'Ормессона. Вы с ним знакомы?

— Пока еще нет.

— Вот увидите: это очень милый и образованный человек, верный друг, он помог моему другу Роже Кайуасу. Будут еще мои сестры Анжелика и Сильвина с мужем, писатель Адольфо Биой Касарес, мой дорогой друг Хорхе Луис Борхес, Хосе Бьянко и Эрнесто Сабато. Возможно, придут еще несколько человек, например месье и мадам Тавернье. Вечером я пришлю за вашими вещами. Я приглашаю вас пообедать со мной в «Лондон-гриль». Это нечто вроде моей столовой, когда я езжу днем по городу. А затем мы отправимся в Сан-Исидро.

В «Лондон-гриле» много мужчин толпилось у бара в ожидании места за столиком. Метрдотель предупредительно сделал шаг им навстречу.

— Сеньора Окампо, как я рад вновь видеть вас, нам так вас недоставало.

— Спасибо, Эктор.

Обед прошел в очень приятной обстановке, хотя им часто приходилось отвлекаться, чтобы ответить на приветствия знакомых Виктории Окампо.

По субботам и воскресеньям около пяти часов вечера Виктория Окампо принимала у себя друзей, писателей, коллег по журналу «Сюр», представителей интеллигенции из разных стран, находившихся проездом в Аргентине. Леа, уже несколько дней жившая в большом доме в Сан-Исидро, помогала хозяйке и Анжелике принимать гостей. Она с удивлением наблюдала, как Хорхе Луис Борхес поглощал в невероятных количествах дульсе де лече — разновидность варенья, сваренного на молоке, которое Леа находила тошнотворным, а аргентинцы очень любили. Его сестра Нора говорила о своей живописи, в то время как Адольфо Биой Касарес его фотографировал. Сара и Сильвина Окампо были поглощены беседой, а Владимир д'Ормессон и Франсуа Тавернье что-то обсуждали вполголоса в другом конце гостиной. Все говорили по-французски.

Леа чувствовала себя немного чужой всем этим блестящим людям, с легкостью беседовавшим о сюрреализме и политике, о поэзии и эзотеризме, о перонизме и синдикализме. Она спустилась на террасу, откуда открывался вид на реку. Было жарко, и она приподняла свое платье из белого полотна, устроившись в тени на каменной скамье, покрытой мхом. Леа машинально посмотрела на парусники, качавшиеся на волнах. Один из них стоял неподвижно напротив виллы Окампо. Эта неподвижность привлекла внимание Леа. В небольшой лодке она заметила трех человек, один из них разглядывал ее в бинокль. Она инстинктивно вскочила со скамьи. Ей начало казаться, что время тянется очень медленно, и вдруг она вздрогнула от звука шагов за спиной и резко обернулась.

— О, Франсуа, ты меня напугал… Смотри, чтобы тебя не увидели с того парусника. Уже не меньше двадцати минут какой-то мужчина рассматривает дом в бинокль.

— Ты права, это странно.

— Мне страшно. Со вчерашнего дня от Сары не было никаких вестей. Я только сегодня увидела ее здесь. Мне кажется, она вышла на след тех двух женщин.

— Да. Именно поэтому я выехал из Монтевидео раньше, чем предполагалось. Мы ведем за ними наблюдение. Не думаю, что они отдают себе отчет в том, что мы их засекли. Их же друзья, напротив, живо интересуются нами…

— И мной тоже?

— Да, благодаря тем пассажирам с «Мыса Доброй Надежды». К счастью, они, кажется, не знают, что Самюэль и Ури, Даниэль и Амос остановились в том же отеле, что и те женщины, — в «Хьюстоне». Большинство клиентов этого отеля — немцы…

— Что за странная мысль лезть на рожон?

— Они в большей безопасности среди нацистов, нежели мы в любом другом месте. Больше всего я беспокоюсь за тебя, моя дорогая, мне бы хотелось знать, что ты далека от всего этого. Это не должно тебя касаться.

— Как не должно касаться?.. Разве не они убили Лауру?

— Мы отомстим за нее, но ее это не воскресит.

— Я прекрасно это знаю, но я не могу жить с мыслью, что эти убийцы беззаботно разгуливают на свободе.

— Это ненадолго.

— Что вы собираетесь предпринять?

— Еще раз повторяю тебе: не нужно тебе в это вникать. Чем меньше ты будешь знать, тем лучше.

Он нежно привлек ее к себе. Она не сопротивлялась. Прижавшись к его груди, она почувствовала себя спокойнее. Почему все складывалось так сложно? Как просто было бы предаться любви, не думая о завтрашнем дне… Она подняла голову, подставив ему губы для поцелуя. Истосковавшись друг по другу, они поцеловались с наслаждением. Заслышав смех и шум голосов, они отпрянули друг от друга. К ним приближались Виктория и Сара, за ними шли Борхес и Биой Касарес. При их появлении Леа и Франсуа поднялись со скамьи.

— Леа, а я все думала, куда это вы запропастились, — сказала Виктория с упреком.

— Я пришла полюбоваться на этот прекрасный парк и огромную реку.

— Да, это живописный уголок. Надолго ли? Что произойдет с этим домом, когда меня не станет?

Сара подошла к ней и взяла ее за руку.

— Дорогая моя! У вас еще достаточно времени об этом подумать.

Было видно, как вдали отплывал парусник, но только одна Леа заметила его, испытав при этом чувство неловкости.

Все медленно направились к дому. Франсуа взял Леа за руку.

— Я так хочу тебя. Почему бы тебе не поехать завтра в Буэнос-Айрес? За тобой сохранился номер в отеле?

— Да.