Черное воскресенье (др. перевод)

Ранним утром 1 января федералы и местные полицейские разъехались по аэропортам, кольцом окружившим Новый Орлеан, — в Хьюму, Тибодо, Слайдел, Хэммонд, Большой Сент-Таммани, Галфпорт, в международный аэропорт Стеннис и в Богалузу. Все утро их донесения поступали непрерывным потоком. Ни в одном из аэропортов никто не видел ни Фазиля, ни женщину.

Корли, Кабаков и Мошевский работали в Новоорлеанском международном и в Лейкфранте. Тоже безуспешно. На обратном пути в город настроение в машине было тяжелое. Корли проверял по рации донесения со всех пунктов въезда в страну. В них сообщалось, что ни таможенники, ни сотрудники Интерпола не смогли обнаружить ливийского летчика. Словно его и след простыл.

— Да мало ли куда мог этот ублюдок податься, — проворчал Корли, выезжая на скоростную автомагистраль.

Кабаков в мрачном молчании смотрел в окно. Только Мошевский не испытывал тревоги. Накануне вечером, вместо того чтобы отправиться спать, он посетил самое позднее шоу в ночном клубе «Хотси-Тотси» на Бурбон-стрит и теперь крепко спал на заднем сиденье. Они уже свернули на улицу Пуадра и приближались к зданию федеральных служб, когда, словно спугнутая с гнезда огромная птица, в небо из-за высоких домов взмыл вертолет и завис над «Супердомом». Под брюхом вертолета висел какой-то тяжелый прямоугольный предмет.

— Эй! Эй! Эй, Давид! — окликнул Кабакова Корли. Он низко наклонился над рулем, чтобы взглянуть наверх через ветровое стекло, и резко нажал на тормоза. Машина, шедшая вслед за ними, сердито засигналила и объехала их справа. Губы человека за окном машины выразительно шевелились.

Сердце Кабакова дало сбой, когда он увидел вертолет, а потом заколотилось о ребра. Он понимал, что еще слишком рано, что время нанесения удара еще не настало; он разглядел, что предмет, висящий под брюхом машины, просто часть какого-то оборудования. Но этот образ слишком точно совпадал с тем, который непрестанно жил в его воображении.

Посадочная площадка находилась на восточной стороне «Супердома». Корли припарковал машину метрах в ста оттуда, за штабелем балок.

— Если Фазиль следит за этой площадкой, хорошо бы, чтоб он вас не узнал, — сказал Корли. — Пойду раздобуду пару-тройку защитных шлемов.

Он исчез на стройплощадке и через несколько минут вернулся с тремя желтыми пластмассовыми шлемами, снабженными защитными очками.

— Возьми полевой бинокль и поднимайся на купол, туда, где прогал открывается прямо над посадочной площадкой, — приказал Кабаков Мошевскому. — Держись в тени и наблюдай за окнами на той стороне улицы, на верхних этажах. И за погрузочной площадкой — по всему периметру — тоже.

Кабаков не успел договорить последние слова, а Мошевский уже бежал выполнять задание.

Наземная бригада как раз выкатила на площадку очередной груз, и вертолет, чуть покачиваясь, стал снижаться, чтобы его подобрать. Кабаков прошел в бытовку на краю площадки и стал наблюдать за происходящим в окно. Бригадир такелажников, прикрывая глаза от солнца козырьком ладони, глядел вверх и говорил что-то в микрофон маленькой рации. Корли подошел к нему и сказал:

— Будьте добры, попросите вертолет спуститься. — Он показал бригадиру свой значок, держа его в ладони так, чтобы он не был виден другим рабочим. Бригадир взглянул на значок, а потом — в лицо Корли.

— А в чем дело?

— Вы не попросите его спуститься?

Бригадир сказал что-то в микрофон и крикнул рабочим. Те откатили с площадки большой холодильный компрессор и отвернулись от поднятой струями воздуха пыли: вертолет осторожно садился на площадку. Бригадир провел ребром ладони по запястью, словно резал что-то, и кивнул. Огромный винт сбавил обороты, и его лопасти стали опускаться.

Пилот ловко — одним движением — выбрался из кабины и спрыгнул на землю. На нем был летный комбинезон авиации ВМФ, такой выгоревший, что на коленях и локтях он был почти белого цвета.

— Что случилось, Маджинти?

— Да вот, этот парень хочет с тобой потолковать, — объяснил бригадир такелажников.

Пилот взглянул на удостоверение Корли. В окно Кабаков видел, что его темно-коричневое лицо осталось совершенно бесстрастным.

— Может, пройдем в бытовку? — спросил Корли. — Вы тоже, мистер Маджинти.

— Ага, — согласился Маджинти. — Только вот что. Эта сбивалка для яиц обходится компании в пятьсот баксов за час. Можно все это дело как-нибудь поскорее уладить?

Оказавшись в захламленной бытовке, Корли достал фотографию Фазиля.

— Скажите, вы…

— А почему бы вам обоим не представиться для начала? — спросил пилот. — Это было бы повежливей и обошлось бы Маджинти всего в двенадцать баксов за простой.

— Сэм Корли.

— Давид Кабаков.

— А я — Ламар Джексон. — Он с серьезным видом пожал им руки.

— Дело касается национальной безопасности, — начал Корли. Кабакову показалось, что в глазах Джексона промелькнул огонек насмешки, вызванной тоном, каким Корли произнес эти слова. — Вы видели этого человека?

Брови Джексона всползли на лоб, когда он взглянул на фотографию.