Черное зеркало

Воспитанию этого нового, на глазах подрастающего поколения Хильда придавала большое значение. Оно сулило хорошие перспективы. Мало того, что оно способно размножаться и производить на свет подобное себе моторизованное потомство. С помощью своей постоянно увеличивающейся армии она намеревалась реализовать свои многочисленные и, само собой разумеется, великие планы. Рокер за рулем и валькирия на заднем сиденье… Эти мобильные и быстро ориентирующиеся в различных непредсказуемых ситуациях группы могут в ответственный момент сыграть решающую роль.

А борьба предстоит сложная.

Мария жива. Она знает о существовании Хильды, не погибшей под развалинами того дома… И она начала действовать. Да, доверив Гоше свои материалы, она ошиблась. Но теперь будет более осторожной в выборе доверенных лиц и подкрадется к Хильде с другой стороны…

— Какая досада!.. — прошептала Хильда. — Почему я не узнала ее на тех похоронах?.. И даже не почувствовала угрозы!.. Потому что была занята другим?..

Она спустилась в погреб под полом прихожей. Прошла по коридору и решила навестить Игоря. Поинтересоваться, как он себя чувствует после вчерашних эмоциональных нагрузок.

Отперла дверь. В комнате было тихо. Игорь спал.

Она подошла поближе.

Игорь лежал на диване, раскинув руки над одеялом. Глаза были открыты. На губах застыла удивленная улыбка. В груди торчала рукоять стилета…

Хильда несколько минут стояла молча. Неподвижно. Словно каменная статуя, тупо уставившаяся перед собой, забыв погасить улыбку на губах, приготовившихся раскрыться в привычном для нее ироническом негромком смехе…

Вот что, оказывается, встревожило ее во сне. Вот оно, то непредвиденное и непоправимое. Такого оборота дел она никак не могла предугадать.

Она сжала губы. В глазах засверкали ледяные искры. Взгляд остановился.

Она постояла еще некоторое время. Затем резко повернулась и зашагала по коридору. Поднялась по лестнице. Через погреб вышла в прихожую квартиры. Подошла к угловой комнате. Сильным ударом ноги с грохотом распахнула дверь.

Иохан забился в угол и широко вытаращенными, полными смертельного ужаса глазами уставился на нее. Рот судорожно раскрывался, словно у выброшенной на горячий песок уродливой глубоководной рыбы. С уголка губ сочилась густая слюна…

Хильда сжала в руке плеть. Медленно подошла к Иохану. Вскинула руку.

И долго — молча, жестоко, не разбирая места — куда попало беспощадно стегала и стегала его… пока рука ее, вконец обессилевшая, не опустилась и не выронила в изнеможении окровавленную плеть.

Затем, еле переводя дыхание, расстегнула сумочку. Достала парабеллум… Выстрелила не глядя. Отбросила пистолет в сторону. И, не оборачиваясь, расшвыривая ногой все, что оказывалось на пути, быстрым шагом вышла из комнаты…

Долго, рыча, как загнанный зверь, возбужденно ходила по квартире… С размаху бросилась в кресло. Судорожно закурила.

Милиция идет по пятам. Скоро нагрянет и сюда… И никуда от этого факта не деться.

Естественно, нет ничего проще, как скрыться от них. Но…

Лариса исчезла. И зеркало упорно не желает показывать, куда именно. Кто-то оберегает ее от нежелательного взора. Кто-то… Да уж известно, кто…

Роман убит. Игорь убит… Иохан… Какой-никакой, а сын… Тоже убит…

Валькирии?.. Что толку от этой прислуги! Бездушные твари. Не более…

И не пора ли кончать все это? Отказаться от своей борьбы… От борьбы за…

А, собственно, за что именно?..

Хильда с удивлением посмотрела вокруг себя. За что же она борется на самом деле? И ради кого?.. И разве кому-то это нужно?..

Игорю, например?..

— Впрочем, — шептала она, — разве пистолет спрашивает, зачем он должен убивать? Он убивает, потому что создан для этой цели. В убийстве — смысл его существования. До тех пор, пока работает его механизм. До тех пор, пока боек может бить по капсюлю. До тех пор, пока пистолет не сломан, он должен делать свое дело… Когда он не убивает, он спит и ждет пробуждения… Он оживает в убийстве… Так и я. Создана для борьбы. И должна бороться до конца. До тех пор, пока я жива, я должна делать свое дело…

Хильда подняла голову.

Но зачем?.. Просто по инерции? Лишь потому, что это заложено в нее кем-то еще в самом раннем детстве? Неужели и сама она — тоже зомбированное существо, закодированное на какую-то определенную программу?.. Как этот пистолет…

Странно. Об этом она раньше как-то и не задумывалась…

А вот теперь какие-то незнакомые мысли начинают посещать ее. Какая-то жалость порой вдруг охватывает все ее существо… Чувство вины?.. Раскаяние?..

Поразительно!..

И началось все это с бессмысленного, глупого, изначально обреченного на полный провал бегства Ларисы.

Что творится с ней? С Хильдой фон Зигельберг…

Может быть, это результат отчаяния? Паника слабого человека?.. Или, точнее, человека, считавшего себя сильным, а на поверку оказавшегося совершенно обыкновенной, самой ординарной, заурядной личностью… Или самая пошлая женская истерика?..

И лишь только потому, что ей тоже оказалось не под силу это бремя, которое она добровольно унаследовала от своего фюрера?..

Совершенно одна. В чужой, ненавистной, презираемой стране…