Черное зеркало

Грабитель, умерший сразу вслед за своим жалким признанием, был не кто иной, как злополучный мистер Сламбер.

Лекарь уже стал было гадать, каким чудом приключился этот сердечный приступ, сваливший замертво его бывшего приятеля и спасший жизнь ему самому, как вдруг он увидел Полли.

Она висела в воздухе в футе над ночником, испуская вровень со своей головкой, помеченной тремя крестиками, дымные колечки. Колечки были красивые, толстые и пухленькие, словно сами довольные своей безупречно округлой формой.

Бакстер-Браун сдавленно крикнул и протянул руку к трубке; движение оказалось неловким, он загасил слабый огонек в ночной лампе. Когда он вновь ее зажег, трубки больше не было, зато вся комната пропахла скверным табачным зельем.

Ему не составило труда спасти репутацию мистера Сламбера: спрятав его маску и нож, он оттащил труп за сто шагов от своего дома, на скамейку в сквере.

* * *

Эдди Бронкс была бы хороша собой, даже очень хороша, если бы базедова болезнь не придавала ее бледно-голубым глазам несколько пугающее выражение.

Бакстер-Браун познакомился с нею у корнхиллского аптекаря Литлвуда, которому обещал передать свою лабораторию и рецепты мазей.

Эдди любила поболтать с ними обоими, будучи сама, как она говорила не без гордости, «профессионалом».

Действительно, она служила младшей медицинской сестрой в больнице «Нью-чарити».

Бакстер-Браун никогда не обращал особого внимания на женщин, но образ Эдди Бронкс вскоре начал его неотвязно преследовать.

«При следующей встрече попрошу ее стать моей женой», — не раз говорил он себе.

Следующая встреча, а за ней и многие другие, проходила, а предложение все никак не могло сорваться с уст доктора, и вся беседа сводилась к обсуждению пилюль Литлвуда, способов лечения базедовой болезни и необычных случаев заболеваний, которые встречались доктору в его практике.

Однажды осенним вечером Бакстер-Браун застал Литлвуда бессильно опершимся на прилавок; губа у него дрожала, руки были ледяные.

— Вы знаете, — простонал он, — здесь только что была бедняжка Бронкс в ужасном состоянии. Ее уволили из больницы после ссоры с начальницей. Говорит, что хочет наложить на себя руки… Нет-нет, Браун, я разбираюсь в таких вещах… Не забывайте, что ее болезнь предрасполагает к неврастении. Она направилась в сторону водозабора.

Литлвуд сильно хромал на одну ногу и не мог пуститься вслед за отчаявшейся девушкой.

Бакстер-Браун как сумасшедший помчался по длинной темной улице; задыхаясь, с неистово колотящимся сердцем, он остановился лишь тогда, когда перед ним заблестела под луной широкая гладь водопроводных резервуаров.

— Эдди! Эдди! — отчаянно кричал он.

Он увидел, как она перегнулась через хлипкое ограждение, клоня голову к притягательно темной воде.

— Дорогая моя… я как раз хотел…

Так в столь необычном месте и в еще более необычных обстоятельствах он признался в своей любви и сделал предложение руки и сердца.

Эдди Бронкс побрела за ним, вся обессиленная и в слезах.

Он развел гудящий огонь в камине своей гостиной, зажег все лампы, даже лунообразную лампу Кантерпрука, и дрожащими руками приготовил две порции грога.

— Завтра же, дорогая, я займусь разрешением на брак.

Она не слушала, запрокинув лицо к потолку, и базедова болезнь внезапно подчеркнула выражение острой тоски в ее глазах.

— Что у вас здесь такое, доктор Браун? — спросила она, вздыхая.

— У меня? А что…

Она упала в одно из глубоких кресел, стоявших по бокам камина.

— Простите… голова кружится… тошнит… О, пожалуйста, доктор, не надо курить!

Бакстер-Браун уронил на пол только что приготовленный стакан грога.

— Но я же и не курю, дорогая! Эдди Бронкс вскочила на ноги.

— Там, в углу… там человек в шлеме… он прячется… я вижу под столом его ноги… о, они словно змеи.

Вдруг она завопила:

— Он идет сюда… зажигает трубку от лампы! Господи Иисусе!

Она так и рванулась к двери; Бакстер-Браун хотел ее удержать, но она оттолкнула его со страшной силой.

Он пошатнулся, потерял равновесие и врезался головой в то самое кресло, где она только что сидела.

Поднявшись, он заслышал, как хлопнула входная дверь, и успел только метнуться к окну.

В ясном лунном свете он увидел, как девушка бежит по безлюдной улице; он было высунулся, стал окликать ее, умолять вернуться, как вдруг различил чью-то зловещую, устрашающе грозную тень, которая беззвучно двигалась за ней следом по блестящему под луной тротуару.

На следующий день труп Эдди Бронкс извлекли из резервуара № 2 Камдентаунского водозабора.

* * *

На следующий год после этой трагической кончины Бакстер-Браун умер.

Он уже некоторое время страдал астмой и как следует не лечился.

Литлвуд часто навещал его; ему мы и обязаны рассказом о последних минутах доктора.

«Он поступил крайне неблагоразумно, и это его погубило, — поведал аптекарь. — Его коллега доктор Рессендил предписал ему домашний и даже постельный режим, а ему вздумалось куда-то пойти.

Дождь лил как из ведра, и вернулся он домой промокшим до костей.

Я сурово отчитал его и заставил немедленно лечь в постель.