Черное Зеркало Предела. Изменение.

- Добрый вечер, любезный, - окликнул он трактирщика.

- И вам здрасти, ваша светлость, - осторожно отозвался мужик, мгновенно приметив гербовое кольцо, указывавшее на наследное дворянство. Кольцо было поддельным, но трактирщик этого не знал.

- Любезный, налей-ка мне вина!

- Сию секунду, - и в самом деле, через несколько секунд перед эльфом был поставлен стальной кубок.

- И комнату подготовь, - добавил приезжий.

Он ликовал. Наконец-то, после полутора месяцев бесплодных поисков он нашел то, к чему стремился! Мрачный лес, на опушке которого расположилась деревня, таил в себе ответ на вопросы, которых у эльфа, не помнящего о себе ровным счетом ничего, накопилось великое множество.

Дверь трактира отворилась, вошел человек. Худощавый, невысокого роста, ему можно было на вид дать с равным успехом от тридцати до сорока пяти лет. Он прислонил к стене гитару в потертом чехле, сбросил видавший виды плащ, отстегнул короткий меч, висевший на поясе, и подошел к стойке.

- Доброго вечера, уважаемый, - слегка наклонил он голову, приветствуя трактирщика, - доброго вечера, ваша светлость, - эльфу он поклонился. - Любезный, я давно в дороге, ни о чем так не мечтаю, как о сытном ужине и теплой постели, но вот беда - ни единой монеты в дырявых карманах не завалялось, - трактирщик при этих словах нахмурился. - Но я менестрель, и гитара моя всегда с собой. Ежели я буду весь вечер играть здесь, а люди местные, слушая песни, будут эль и вино пить, неужто не хватит с выручки для меня ужина и постели, да пары монет?

- Если понравятся твои песни - будут тебе и ужин и постель. Без монет обойдешься, - наигранно хмуро ответил трактирщик, заранее предвкушая заработок - редко барды заезжали в их захолустье, но если уж случалось, то мужики до поздней ночи просиживали в кабаке, и уж точно не на сухое горло орали песни вслед за менестрелем.

Бард благодарно поклонился и, получив свою плошку с кашей и мясом и кружку эля - как он выразился, "чтобы связки смочить", удалился в угол. Трактирщик же отправил сына разнести по деревне весть о приезжем музыканте.

Не прошло и получаса, как зал таверны был полон. Менестрель, уже давно расправившийся как с ужином, так и с элем, настроил гитару и заиграл. Его звучный голос легко перекрыл обычный трактирный гвалт и разнесся по залу.

Мой храм там, где я - он невидим, но прочен.

Вся жизнь - путь к нему, ступени - день за днем.

Мой храм - радость сна и раскаянье ночью

За то, что любил бездушие свое…
Это мираж, игры ума,
Жарче огня зной - вечный страж,
Мгла в пустыне…*.

Эльф с интересом прислушался. Он собирался было уже уходить в свою комнату - хотелось отдохнуть перед тем, что ему предстояло, да и желания слушать очередного трактирного певца не было - но менестрель пел не то, что обычно исполняли такие заезжие барды. Никаких тебе рыцарей и драконов, прекрасных принцесс и свадеб, никаких разухабистых "пьяных" песенок, никаких лирических баллад…

Мой храм - там, где я стану небом бескрайним.
В нем свет всех сердец, разбитых вечной Тьмой.
Мой храм - там, где звон неразгаданной тайны:
Кто мы на Земле, зачем мы здесь живем?
Это мираж, игры ума,
Жарче огня зной - вечный страж,
Мгла в пустыне…

И каждый, кто слышал глубокий, сильный голос певца, невольно спрашивал себя - а кто мы?

Эльф нервно осушил бокал. Он старался не задавать себе вопрос - кто он? Испытывая непреодолимое желание вспомнить себя, он в то же время боялся - а вдруг воспоминания окажутся… какими? Он не знал. Страшными? Болезненными? Постыдными? Возможно, что и так…

Время шло, вино и эль лились в кружки и кубки, народ хмелел… Менестреля просили сыграть то одну, то другую песню из общеизвестных, но он лишь усмехался, и продолжал играть такие же, непонятные и никому не известные баллады. И почему-то никто так и не полез вправлять слишком много о себе возомнившему барду мозги при помощи пудовых кулаков. Простые деревенские жители сидели, пили и молча слушали заезжего певца.

Подступала полночь. Люди начали расходиться. Допивали эль или вино, ставили на столы пустые кружки, клали перед менестрелем несколько монет и уходили. Наконец, в таверне остались лишь хозяин, эльф и бард. Последний, отставив гитару в сторону, сгреб монеты со стола в потертый кожаный кошель, допил остатки вина из кубка, и потянулся к чехлу, явно намереваясь воспользоваться второй частью платы хозяина за выступление.

Эльф встал и подошел к менестрелю.

- Благодарю за прекрасную музыку, - вежливо произнес он.

Бард перевел на него взгляд необычайно темных серых глаз.

- Рад слышать столь высокую оценку моего скромного таланта из уст представителя народа, который действительно разбирается в творчестве, - вежливо ответил он.

- Могу ли я попросить вас сыграть еще?