Черноглазая блондинка (ЛП)

Но он отреагировал на это совсем не так, как я ожидал. Он никак не отреагировал.

* * *

Мы нашли кафе в стороне от главного вестибюля и сели за столик в углу, лицом к двери. Место было не слишком оживленным. Посетители то и дело поглядывали на часы, вскакивали и выбегали, но потом появлялись другие, более медленные, чтобы заменить их. Питерсон подтолкнул чемодан к стене за своим креслом.

— Хороший чемодан, — сказал я.

— Что?

— Чемодан. Красивая вещь, с золотой фурнитурой и всем прочим.

— Это не мой. — Он смотрел на дверь. Его взгляд был цепким, а зелёные глаза казались немного выпученными, как у зайца.

— Значит, — сказал я, — ты не умер.

— Ты очень проницателен, — сказал он с неприятной усмешкой.

Подошла официантка, и мы заказали кофе. Питерсон не сводил глаз с крепкого на вид типа, стоявшего у стойки, в серой фетровой шляпе и галстуке с нарисованным на нём драконом.

— Почему ты мне позвонил? — спросил я.

— Что — почему?

— Почему мне?

— Я слышал о тебе, а потом увидел твоё имя в газете, когда они писали о Линн.

— Значит, ты знал, что я иду за тобой.

— Что значит «иду за тобой»?

— Изучаю обстоятельства твоей печальной кончины.

— Вот как? По чьему поручению?

— Неужели не догадываешься?

На его лице появилась горькая гримаса:

— Конечно, догадываюсь.

Парень за стойкой в фетровой шляпе допил кофе и, насвистывая, неторопливо вышел. Я почувствовал, как Питерсон на один-два пункта расслабился.

— Я разговаривал с Мэнди Роджерс, — сказал я.

— Ну, да? — сказал он равнодушно. — Славная девчонка.

Было очевидно, что Мэнди больше не была важной частью его пейзажа. Если она вообще когда-нибудь ею была.

— Мне жаль твою сестру, — сказал я.

Он только пожал плечами:

— Да, ей всегда не везло.

Мне захотелось ударить его, но вместо этого я спросил:

— Что тебе от меня нужно, Питерсон?

Он поскреб ногтем подбородок, издав скрипучий звук.

— Мне нужно, чтобы ты выполнил для меня одно поручение, — сказал он. — Плачу сто баксов.

— Что за поручение?

Он снова наблюдал за дверью.

— Очень простое, — сказал он. — Мне нужно, чтобы чемодан доставили на определенную вечеринку.

— Ну, да? Почему ты не можешь сделать это сам?

— Слишком занят, — сказал он. Он снова хихикнул. Это был шум был из тех, которые бы очень меня раздражали, если бы мне приходилось слышать его постоянно. — Ты хочешь эту работу или нет?

— Давай послушаем подробности, — сказал я.

Нам принесли кофе, в тех больших грязно-белых чашках, какие можно увидеть только на вокзалах, с чуть менее засаленными ложками. Я попробовал кофе и пожалел об этом.

— Ладно, — сказал Питерсон, понизив голос, — вот как это будет. Я встаю и ухожу, оставив чемодан у стены. Ты ждёшь, скажем, полчаса, потом забираешь его и несёшь парню по имени…

— Лу Хендрикс? — сказал я.

Он снова уставился на меня своими заячьими глазами:

— Откуда ты знаешь?..

— Потому что, — сказал я, — мистер Хендрикс пригласил меня прокатиться на своей большой черной машине и угрожал, что переломает мне ноги, если я не скажу ему, где ты.

Он нахмурился:

— Это не он нанял тебя, чтобы меня найти?

— Нет.

— Он просто встретил тебя на улице?

— Совершенно верно.

Он нахмурился и немного пожевал костяшки пальцев.

— И что же ты ему сказал? — спросил он наконец.

— Я сказал, что не знаю, где ты, а если бы и знал, то не сказал бы ему. Я сказал, что, насколько мне известно, ты мёртв. Он на это не купился. Кто-то был с ним более откровенен.

Питерсон кивнул, напряженно размышляя. На лбу у него выступил лёгкий пот. Он потрогал усы, сквозь которые пробивались крошечные капельки влаги. Я не мог на них смотреть. Хуже всего была маленькая щель посередине, бледная царапина, которая казалась слишком интимной частью его тела, чтобы быть выставленной на всеобщее обозрение.

Я отодвинул чашку с кофе и закурил.

— Ты не хочешь рассказать мне, что случилось, Нико?

Он тут же впал в неистовство.

— Мне не надо ничего тебе рассказывать! Я предлагаю тебе сто долларов за работу, и всё. Ты готов это сделать?

Я сделал вид, что задумался.

— Если ты имеешь в виду деньги, то я смогу прожить и без них. Что касается работы, давай посмотрим.

Он вынул из кармана пиджака серебряную коробочку, достал маленькую белую таблетку и сунул её под язык.

— Голова болит? — спросил я.

Похоже, он не считал, что на это стоит ответить.

— Послушай, Марлоу, — сказал он, — я очень спешу. Ты собираешься взять чемодан и доставить его человеку, о котором мы говорили, или нет?

— Пока не знаю, — ответил я. — И тебе тоже стоит притормозить. Ты боишься, ты в бегах, и если я единственный, к кому ты можешь обратиться, то, очевидно, у тебя серьёзные неприятности. Я уже давно иду по твоему следу и хочу кое-что прояснить. Итак, ты готов поговорить?

Он надулся, и я увидел в нём угрюмого мальчишку.

— Что ты хочешь знать? — пробормотал он.

— Всё, почти всё. Начнём с чемодана. Что в нём такого, что Лу Хендрикс так жаждет заполучить?

— Так, кое-что.

— Что именно?

— Послушай, Марлоу…

Я схватил его за запястье, лежавшее на столе, и сжал так, что затрещали кости. Он попытался вырваться, но я удержал его.

— Ты делаешь мне больно! — прорычал он.