Черногорец на русской службе: генерал Бакич

тировать в глазах населения саму идею сопротивления большевикам. На предстоявшее зрелище Губкомом всем желающим было продано около 2500 билетов. Всего по делу проходило 17 человек (6 генералов: А.С. Бакич, И.И. Смольнин-Терванд, Р.П. Степанов, А.С. Шеметов, Д.Н. Кирхман, А.С. Колокольцов; 6 полковников: Костров, Т.О. Савельев, И.З. Сизухин, Степанов, С.Г. Токарев, Троицкий; 2 подполковника: Полынов и Эвстратов; 2 обер-офицера: штабс-капитан Козьминых и корнет Шегабетдинов и священник Ф.М. Георгиевский694). В качестве общественного обвинителя выступал известный большевистский оратор Е.М. Ярославский (М.И. Губельман), ранее, в сентябре 1921 года, выступавший в той же роли на процессе по делу барона Унгерна. Публичными выступлениями на этих показательных процессах он пытался заработать себе политический капитал. Как уже упоминалось, основной задачей обвинения было увязать деятельность Бакича с происками эсеров. Лучшего подарка большевикам накануне готовившегося в Москве крупнейшего показательного процесса над партией социалистов-революционеров нельзя было и придумать. «Процессу Бакича придадим широкий политический характер, свяжем с процессом эсеров», - телеграфировал Ярославский Сталину 19 мая 1922 года накануне суда695. Процесс открылся в четверг, 25 мая 1922 года в 11 часов и продолжался до глубокой ночи. Председательствовал Опарин, членами коллегии были Вележев и Хроматко, защищал Бакича адвокат Зеленцов696. Сохранилось свидетельство очевидца о том, как выглядели обвиняемые: «Впереди высокий, статный, не потерявший еще воинской выправки, генерал- лейтенант Бакич. Ему 43 года, но он уже почти совершенно лысый, результат, вероятно, хорошо прожитой жизни… Компания довольно солидная. Но ничего генеральского, ничего солидного нельзя заметить в этих людях, скороспело выкинутых на гребень белогвардейской авантюры. В большинстве это вчерашние урядники, торговцы, ухватившиеся за свои лабазы в тот момент, когда революция потребовала от них точного ответа: с кем же они пойдут - с рабочими ли и крестьянами, восставшими против капиталистического и генеральского гнета, или же со смертельными врагами трудящихся, вдохновленными из Парижа, Лондона, Токио и Праги» (Таежный В. Суд над Бакичем и Ко//Советская Сибирь. Новониколаевск. 1922. № 115 (765). 27 мая. С. 2). Ярославский всячески связывал работу Бакича с эсеровским Сибирским Крестьянским Союзом. «Дело ген[ерала] Бакича - дело эсеров! Защита эсеров - защита генерала Бакича»697, -

Последние бои

173

как писал он по окончании процесса. Обвинение акцентировало внимание на том, что в 1921-1922 годах на территории Монголии и Китая якобы образовался единый антибольшевистский фронт Ун- герна, Бакича и Кайгородова, поддерживаемый Францией и Японией. Бакичу приписывали планы похода на Барнаул и Бийск и далее по сибирской магистрали. Как утверждал накануне процесса журналист П. Винокуров, «Бакич [-] это одно из последних звеньев длинной цепи, отечественной и зарубежной контрреволюции. Он должен жестоко поплатиться за свои деяния» {Винокуров П. Последние из могикан: (К процессу по делу Бакича) //Советская Сибирь. Новониколаевск, 1922. № 113 (763). 24 мая. С. 1). По мнению другого автора, «никакая казнь не может быть достаточной местью за их (Бакича и его сторонников. -А.Г.) преступления», а сам Бакич - «ничтожество - смесь генеральской самовлюбленности и тупейшей бездарности, коммерческой хитрости и самого ограниченного шкурничества» {Липин В. Указ. соч.). Журналисты хвалили большевиков за «терпимость» к своим злейшим врагам, утверждали, что белые генералы оказались в изоляции не только от трудовой России, но и от своих подчиненных и что процесс показал, как окрепла Советская власть. Адвокат «пытался» убедить трибунал в том, что Бакича нельзя осудить просто как бандита, так как в рядах его сторонников были меньшевики и эсеры из 2 и 2 V Интернационалов698. Подобная тактика защиты значительно облегчила работу обвинения - эсеры тогда считались одним из основных врагов Советской власти. Тактика поведения Бакича на разыгранном обвинением спектакле не вполне понятна. Исходя из того, что пишет В.К. Шалагинов, Бакич постоянно путался в ответах, сбивался, держался неуверенно699. Наибольшее упорство в своих убеждениях проявили лидеры сибирских повстанцев полковники С.Г. Токарев и И.З. Сизухин (начальник штаба Токарева). Суд совещался около двух часов. Расстрельный приговор Бакичу и еще 5 офицерам (И.И. Смольнину-Терванду, полковникам С.Г. Токареву и И.З. Сизухину, штабс-капитану Козьминых и корнету Шегабетдинову)700 был вынесен Сибирским отделением военной коллегии Верховного революционного трибунала при Президиуме ВЦИК уже поздно ночью под гром аплодисментов зрителей. В печати от имени всех приговоренных к высшей мере наказания было опубликовано прошение о помиловании, естественно оставшееся без ответа. Генералы Ше- метов, Степанов и полковник Савельев были осуждены на пять лет

174 А.В. Ганин. Черногорец на русской службе: генерал Бакич