Чернокнижник

А еще через десять суток я имел на руках заряженный под завязку белой нейтральной энергией изумруд и кучу старинных золотых монет, даже приблизительная нумизматическая стоимость которых не поддается подсчету. Может быть, десятки миллионов долларов, может сотни. Впрочем, как я уже упоминал, заниматься оптовой торговлей ими не собираюсь. Продам несколько штук для реализации некоторых своих планов и залягу на дно. Сказано — сделано. Отобрал тридцать два экземпляра из не самых редких и не самых дорогих, и решил их толкнуть какому-нибудь нумизмату.

Для осуществления этой своей задумки провентилировал в Сети насчет кировских любителей старых денег. Оно, конечно, можно и в Москву податься, но столица Вятского края под боком, и богатых людей, занимающихся профессионально скупкой и реализацией разного рода раритетов, в городе с населением более чем в полмиллиона человек предостаточно. Для поиска таковых не нужно обращаться в справочное бюро. Достаточно часок побродить по просторам Интернета и список из полудюжины фамилий самых известных и влиятельных нумизматов Кирова в моем распоряжении с телефонами или данными электронной почты.

Самый первый товарищ, которому я позвонил и описал ситуацию проявил нескрываемый интерес «к моей находке в саду под корнями старой яблони» из тридцати двух старинных золотых монет. Обладатель глухого приятной баритональной окраски голоса Федор Кузьмич Сафранчук, попросил прислать ему фотографии реверс и аверс. Сфоткал каждую денежку по отдельности, а также всё скопом, мне не сложно, затем скинул файлы на его электронную почту.

Ответ пришел практически мгновенно. Несмотря на то, что потенциальный покупатель попытался держать голосовой покерфейс, мне было ясно как светлый день, что тот крепко заглотил «наживку» и как матерый клещ не упустит возможности стать обладателем старинных денег.

На следующий день я поднялся ни свет ни заря, чтобы к означенному сроку прибыть в Киров в одно из зданий по Октябрьскому проспекту на встречу с означенным лицом. Как оказалось, Федор Кузьмич является владельцем скромного с виду ювелирного магазина, занимающегося также скупкой лома драгметаллов и разного рода ювелирных изделий.

Половину одиннадцатого я припарковал своего «Рыжика» между престижными «мерином» и «Ауди А-8» крайней модели. Блин, даже неловко стало за своего кургузого «Конька-Горбунка».

Чтобы не выглядеть торопыгой, немного погулял по окрестностям. На встречу явился ровно за пять минут до обговоренного срока. В лучшем своем костюме, тщательно отутюженном заботливыми ручками моей подруги, кремовой рубахе с широченным галстуком. Понимаю, что мода восьмидесятых годов прошлого столетия нынче не айс, но ничего другого в моем гардеробе просто не нашлось. Ладно, не жениться еду, а легкий флер винтажной провинциальности будет в моем случае даже полезен. Разводить простофиль на бабки дельцы всех мастей просто обожают. Пожалуй, предоставлю шанс Сафранчуку объегорить туповатого провинциала пожилого возраста и понаблюдаю, как это у него получится — какая-никакая развлекуха средь серой обыденности наших будней.

Волоокая грудастая красавица лет двадцати пяти со стройной фигуркой, волосами перламутрового цвета и ангельским личиком поначалу встретила посетителя дежурной улыбкой. Однако, стоило лишь дедушке (коего непонятно каким образом вообще занесло в этот ювелирный магазин) представиться, как выражение её мордашки мгновенно кардинально поменялось на приторно-угодливое — похоже, босс соответствующим образом проинструктировал девчонку. Я был тут же препровожден в одну из смежных с торговым залом комнат, оказавшейся кабинетом хозяина лавки. Помещение небольшое, но уютно обставлено, чувствуется рука опытного дизайнера.

Меня ждали, похоже, даже с нетерпением, очень сильным нетерпением. Это несложно было понять по облегченному вздоху стоящего у окна Федора Кузьмича и его повеселевшему взгляду. Несомненно, счастливчика, обнаружившего клад, высматривал, но так и не вычислил — «Москвич 2140» бородатого года выпуска и его пожилой владелец не привлекли внимания предпринимателя. Тот явно ожидал увидеть не мужика пенсионного возраста, а кого помоложе.

Сам Федор Кузьмич Сафранчук оказался мужчиной лет слегка за сорок, невысок, избыточно полноват, коротко стрижен, брюнет с четко очерченной киркоровской бородой и массивным горбатым шнобелем типичного выходца с Ближнего Востока. Глазенки маленькие карие, хитрющие-прехитрющие, так и бегают по фигуре и простецкой физиономии «кондового совка» пенсионного возраста.

Представились друг другу, пожали руки. Потные ладошки у нумизмата оказались — еще один признак недавних треволнений. Мне предложили сесть в удобное кресло за небольшим столиком.