Чернокнижник

– Не удивляйся, – сказала старушка, и Чернокнижник тихо фыркнул. – Думаешь, мы не почуяли ничего? Не видели моуров и стригоев? Нет, мальчик, мы не слепцы. Они приходят только на зов своего хозяина. А кто им хозяин, тот и нам.

Она встала, заглянула в шкаф и поставила на стол корзинку лепёшек и кусок вяленого мяса.

– В нашей деревне остались одни старики, – тихо проговорила она. – Как я, а то и старше. Путники к нам не захаживают – Мёртвого Леса боятся. Да и в болоте с непривычки увязнуть легко. Тут нужно знать, куда ступать. А тут ты: молодой, и волшбой от тебя за версту несёт. Сразу понятно, что старые времена начали возвращаться.

Старушка сняла с полки блестящий самовар, наполнила его водой из бочонка, достала из-под стола корзину с шишками, поместила шишки на решётку и принялась растапливать самовар. Тут же по комнате поплыл пряный хвойный аромат.

Чернокнижник хмуро наблюдал за старухой. Странные браслеты на её сухих запястьях позвякивали, сталкиваясь друг с другом. Кончики серой шали, похожие на пушистые кошачьи лапки, мягко скользили по поверхности стола.

Самовар запыхтел, выпуская первые прозрачные облачка пара. Чернокнижник откинулся на спинку стула, разглядывая обстановку старухиного дома. Взгляд заскользил по глиняной посуде на полках, по пучкам трав в дальнем углу. Хозяйка выставила на стол пузатые расписные чашки, и Чернокнижник, рассматривая их, неожиданно столкнулся взглядами со своим отражением в надутом боку самовара и едва не вздрогнул.

Его волосы из рыжих сделались тёмно-каштановыми, а глаза налились чернильной синевой ночи. Лицо стало очень бледным, щёки и глаза ввалились, губы потрескались и посерели. Он рассеянно провёл рукой по лицу, потрогал отросшие пряди, начинающие завиваться ниже скул. В своём воображении он видел себя куда более величественным…

– Как зовут тебя, мальчик? – вдруг спросила старуха, подпихивая в самовар ещё шишек.

– Р… Ч… – заикнулся он и покачал головой.

– Понимаю, – неожиданно сочувствующе отозвалась женщина. – Это тяжело. Особенно поначалу. Может, называть тебя просто хозяином? Или по имени старого хозяина?

– А кто был старым хозяином? – жадно спросил он.

– Я его не застала, – ответила старушка. – Те времена давно прошли, про моуров и их пастыря мне бабка рассказывала, а ей – её бабка. Мы и не думали, что доживём до того дня, когда они снова вернутся. Но последнего хозяина звали Маридос. Это у нас все знают.

Чернокнижник кивнул. Маридос так Маридос. Неплохое имя. Особенно для того, у кого с некоторых пор нет своего собственного.

– Серый ещё, значит, – сказала старуха, сощурив глаза.

– Серый?

– Ясное дело, что пока не Чёрный. Но и не Серебряный. Был бы Чёрным, у тебя было бы своё имя. Новое имя, а не то, чем тебя мамка кликала. Новый ты, молодой совсем. Наставник сказал, когда состоится твоё посвящение?

Чернокнижник задумчиво взял со стола лепёшку и откусил кусок. Оказывается, он и забыл, что давно не ел. В доме старухи было тепло, и он понял, что согрелся впервые за несколько дней. Мучительный холод, грызущий грудь, растаял, как снежинка, упавшая в костёр.

Наставник… Кто был его наставником? Герт? Вольфзунд? Нет. Они многое дали ему, но он не чувствовал себя их учеником. Даже неприятное ощущение, что Вольфзунд заставляет его делать то, что не хочется, давно его не беспокоило. Тот рыжеволосый горбун, чей голос направлял его и привёл сюда, который подсказал ему открыть книгу, – вот истинный наставник, а не алчный демон, ищущий свою выгоду во всём.

– Я не знаю, – ответил он старухе. – Он ничего об этом не говорил. А что за посвящение?

Женщина покачала головой, будто он был нерадивым учеником, не выучившим урок.

– Обряд перехода. Инициация, если угодно. В древности, чтобы стать настоящими колдунами, молодые люди прибывали к нам в деревню, постигали мудрость тёмной силы, учились быть терпеливыми и расчётливыми. У них отсекали имена, едва юноши ступали на Мёртвые Земли. А потом выдавали новые. Но только после обряда, когда мальчики доказывали, что достойны зваться настоящими колдунами и чернокнижниками, пастырями тёмной магии и тёмных существ.

– И что происходит во время этого обряда?

Его голос прозвучал хрипло от жадного желания узнать больше. Он достоин. Он готов. Он чувствовал, что справится, что сможет большее, чем просто собирать крупицы силы и бродить между благоговеющими моурами. Даже люди начали признавать в нём хозяина Земель, значит, он наконец-то нашёл свой путь.

Старуха метнула на него недобрый взгляд и налила в две чашки кипятку из самовара. Браслеты на её руке покачнулись, и парень разглядел, что они сделаны из каких-то серых камней и костей мелких зверьков.

– Убийства.

– Что?

– Жертвоприношения, если так тебе больше нравится. Кровавые и жестокие. Но бывает и иначе. Главное – отнять жизнь.

– У кого?