Чернокнижник и феи (СИ)

Галереи, переходы, фурнели с обломанными ступеньками-скобами в стенах, трещины, маячки, изредка протянутая Грегом фляжка с водой, гудящие от усталости ноги – Клер потерялась во всем этом, уже не понимая, сколько времени они с Грегом бродят в катакомбах. Темнота обманчива. Темнота коварна – она отупляет и снижает чувство опасности. Клер продрогла до самых костей – зимой в катакомбах всегда так. Пальцы в перчатках оледенели, и не убрать их в карманы, потому что в руках у Клер все так и была каска со спящими котятами – они тоже устали, продрогли и заснули под воздействием магии Грега. Сам Грег выглядел не лучше Клер – полностью пропыленный, тоже замерзший, еще и с окровавленными волосами и лицом – без каски он умудрился пару раз приложиться о низкий потолок, разбивая голову. От повязки он отказался, так что… Вид у него был тот еще. Сейчас Клер верила – он не лгал о том, что опасен.

– Клер… Вы устали? – хрипловатый из-за жажды голос Грега полыхнул в больной голове Клер синей болезненной вспышкой.

– Немного, – призналась она. Сил добавить, что не стоит беспокоиться, не было. Грег и так постоянно делал остановки, чтобы перевести дух.

– Я могу к вам прикоснуться? – мужчина остановился, разворачиваясь к Клер и тут же морщась от света фонарика – он слепил его.

Клер предусмотрительно подалась назад, ища глазами, куда можно поставить каску с котятами, чтобы вытащить револьвер.

– Это оно, да?

Грег нахмурился, явно не понимая. Засохшая корочка на лбу Грега отошла, и струйка крови снова побежала по щеке.

– Простите?

Клер вздохнула и передала каску в руки Грега:

– Фух, чуть не ошиблась! – все же сразу перейти на чистый тальмийский, забывая три года портового говорка, ей было сложно. Она достала из кармана платок и потянувшись на цыпочках, принялась останавливать кровь, текущую из раны Грега. – Вы так себе тризм заработаете. Все же надо обработать рану!

– Не надо, Клер. Я маг – все заживет само. Слово чести. И я спрашивал о прикосновении к вам, а не о вашем ко мне. Я контролирую себя – сейчас меня не стоит останавливать выстрелом. Так я могу…?

Клер отошла в сторону и вздохнула:

– Можно, Грег. Можно. – Она забрала каску с котятами обратно себе. Понять бы еще, зачем ему к ней прикасаться – неужели не все разузнал о ней? Или, наоборот, как раз все знает…

Мужчина осторожно, словно боялся её напугать, протянул руку к Клер и положил на шею сзади. Знакомая, узнаваемая волна облегчения и тепла потянулась от его руки до кончиков пальцев Клер. Брок так всегда прикасался к Клер в катакомбах… По-дружески хлопал по загривку, как со смешком говорил Грыз. И эти хлопки одобрения, так необходимые Клер, всегда сопровождались облегчением – она думала от чувства гордости, от понимания – Брок гордится её работой. А это оказалась магия. Брок тайно помогал ей справиться с усталостью.

– Лучше? – уточнил Грег.

Клер улыбкой подтвердила свои слова – сейчас она была готова снова идти через все катакомбы Аквилиты, после Брока такого ошеломительного эффекта не бывало:

– Несомненно. Спасибо, Грег.

– Хотите перекусить? – он достал из сумки, которую тащил на плече, бумажный пакет с сэндвичами. Их собрал в дорогу Одли, странно при этом прокомментировав: «Не отравлено – сам пробовал!». Судя по тому, что съеденные часа два (или три?) назад сэндвичи не убили их с Грегом, значит, точно, не отравлены.

– Хочу… – Клер огляделась и найдя подходящий камень, уселась на него, пристраивая котят к себе на колени. Сэндвич, обычный крок-нер с ветчиной и сыром был еще горячим – Одли постарался. Клер больше любила сэндвич крок-нериссу со шляпкой из яичницы, но её сложнее брать с собой в дорогу. Грея пальцы и медленно жуя хрустящий сэндвич, Клер наслаждалась покоем – усталость в ногах уходила прочь, головная боль улеглась, и жизнь снова была почти прекрасна. Почти – это теперь навсегда с ней.

Грег, быстро покончив со своим сэндвичем, как-то весьма мрачно признался:

– Я не представляю, какую выдержку надо иметь, Клер, чтобы три года подряд добровольно ходить сюда в катакомбы за потенцитом. Я тут четыре часа всего, а чувство, что еще чуть-чуть и… Или сойду с ума, растворяясь в темноте, или взорвусь от ярости. Оба варианта так себе.

Клер, вытирая платком руки, заметила:

– Это из-за недостатка света. Разум не терпит пустоты – он заменяет недостающее другим: головной болью, сухостью во рту, слуховыми галлюцинациями, тревогой…

– И как же это можно остановить? Нам тут еще часа три-четыре, не меньше, болтаться. – Грег сложил руки на груди и прислонился к стене – у Клер сердце непроизвольно рухнуло в пятки: прикасаться к стенам было опасно из-за проклятия чумной Полли. С трудом её тоже страдающий от недостатка света и звуков разум вспомнил – проклятья больше нет.

– Разговорами. Человеческий голос рядом заставляет собраться. – Она уточнила, вставая: – полезем вверх или вниз?

Грег мягко сказал:

– Посидите, Клер. Отдохните – даже мне тут тяжело. Не представляю, сколько мужества нужно было иметь, Клер, чтобы день за днем ходить сюда.

Она подозрительно глянула на него, снова слепя светом фонарика: