Чернокнижник и феи (СИ)

– Добрый день, отец Корнелий. Я теперь нер Ренар.

– Надолго ли этот фарс? – узкий губы инквизитора скривились в усмешке.

– Я не понимаю, о чем вы, святой отец…

Корнелий сверкнул синими глазами – в них кипел еле сдерживаемый эфир:

– Столица бурлит от смутных слухов о разорении Игнисов…

– Полноте, кто-то бросил глупый слух, только и всего.

– Игнисы. Фейны. Эвироки. Бредширы. Монты… Только три старинных рода не подозреваются в банкротстве.

Эван заметил:

– Простите, но когда Фейны стали старинным родом? Их лерство куплено всего два десятка лет как. И Игнисы не банкроты.

– Иногда достаточно слуха, чтобы вся финансовая система страны рухнула. А тут еще говорят, что под главой Нижней палаты парламента Блеком вот-вот зашатается кресло… Что-то происходит. И это что-то не с добра.

– Война идет. – напомнил Эван. – Война, которой могло и не быть. Только и всего. Поверьте, в Вернии сейчас творится тоже самое – слухи и бурления…

Полковник Томпсон звякнул колокольчиком, призывая к молчанию.

Эван резко кивнул в жесте окончания разговора отцу Корнелию и принялся слушать.

Ничего неожиданного он, впрочем, не услышал.

Данные разведки о готовящемся налете на прибрежные города – этого и стоило ожидать.

Светомаскировочный режим города с задействием эфирной сети поглощения фотонов – его давно надо было ввести: Аквилита лежит на самой границе Вернии и разбомбить её в жесте устрашения – плевое дело. Вернии две седьмицы явно приходилось туго, раз её воздушный флот это до сих пор не совершил. Или… Или в Вернии спешно дорабатывали какое-нибудь чудо-оружие… Будет нелепо, если потенцит, который Брок добывал в Аквилите, чтобы остановить приближение войны, обрушится именно на этот городок…

Комендантский час… Эван потер висок и принялся в своем планшете, который захватил с собой, срочно писать приказ о раздаче оружия констеблям. И ему, и им будет спокойнее, когда они будут привычно вооружены. В любой момент могут начаться волнения и даже погромы.

Развертывание дополнительный коек в больницах. Усиленные дежурства пожарных. Усиленное патрулирование улиц. Развертывание военных постов. Отказ от вечерних и ночных служб в храмах, запрет на колокольный звон и прочее, и прочее, и прочее, уже немного запаздавшее по мнению Эвана.

Хотя последнее замечание Томпсона все же смогло удивить Эвана. Он заставил себя вдохнуть-выдохнуть, разжать резко сведенные судорогой пальцы, отпуская ручку-автомат, закрыть планшет и только потом выпрямиться и поднять глаза на Томпсона:

– Простите… Не вижу смысла в военном посту возле моего дома. Поверьте, я могу сам за себя постоять и за спокойствие в своем районе тоже.

Зал замер.

Эван с трудом удержал выброс эфира – тут и так было душно. Лер-мэр судорожно дернул ставший тугим ворот рубашки. Где-то зашуршал фантик леденца. Отец Корнелий кашлянул, разбивая тяжелую, гнетущую тишину.

Томпсон, презрительно глядя в глаза Эвану, заметил:

– Это вызвано не волнением за вашу безопасность. Это вызвано тем, что в вашем доме проживает вернийский шпион. Есть полная уверенность в том, что он будет участвовать в наведении флота дирижаблей при атаке.

Эван сухо сказал:

– Во-первых… Рекомендация: заберите фонари у всех вернийцев, ведь ими тоже можно подавать сигналы. Во-вторых, лишите вернийцев и всех им сочувствующих радиоприемников и радиопередатчиков. В-третьих, профилактически заприте всех вернийцев в лагерях, скажем… Неблагонадежных… В-четвертых, преодолейте свою паранойю, полковник! Нер Мюрай находится под моей защитой. Рекомендую прочитать еще раз королевский указ. Если что-то и случится, то за Мюрая несу ответственность я.

– Вам и болтаться в таком случае на веревке? – с издевкой в голосе уточнил Томпсон. – Вы уверены в этом?

– Попрошу быть внимательнее – мне быть расстрелянным согласно решению суда, если Мюрай нарушит договор. Что-то еще?

– Надеюсь, вы осознаете, что говорите…

Отец Корнелий снова кашлянул и спокойно заметил:

– Полковник Томпсон… Есть неоспоримые свидетельства того, что нера Мюрая заставили оговорить себя под пытками.

– Простите? – опешил Томпсон. Сидевший рядом с ним лер-мэр Сорель покраснел, потом побелел, а потом спешно схватился за графин и принялся наливать воду себе в бокал. Вода литься отказывалась – графин заиндевел, а вода в нем превратилась в лед. Эван понимал реакцию Сореля – он сам находился в некотором шоке. Пожалуй, даже явление богов в залу меньше бы его удивило, чем заявление отца Корнелия.

Инквизитор спокойно заметил:

– Как только закончится дознание, дело Мюрая будет передано светским властям. Но, поверьте, вывод уже можно сделать сейчас – Мюрай не виновен. Так что все ваши колкости в сторону лера Хейга… Простите, нера Ренара, не имеют под собой никакого основания.

Томпсон прищурился и выдержал удар – он старательно спокойно сказал:

– Хорошо. Я принял к сведению. Все замечания нера Ренара тоже.

Главврач тихо проворчал:

– Он про паранойю тоже или забыл?

Эван прошептал одними губами в ответ:

– Забыл, наверное.

– Но с лагерями вы дали маху.

– Это был сарказм.

Отец Корнелий вмешался в беседу: