Чернокнижники

Пётр держал в руках одну из голов, затем кинул её в тарелку, сбрызнул зелёной жидкостью и поднёс спичку. Та вспыхнула. Закрыв дверь и взяв нож, он потянулся к моей груди. И моя рука, несмотря на слабость, схватила его, подобно кобре, хватающей кролика. Он поморщился от боли, так как я в принципе не ощущала, с какой силой сжимаю его запястье.

– Ты же понимаешь, что по-другому никак? Поверь, я вполне могу прожить, не увидев тебя топлес. Это тебе надо, а не мне. И если хочешь, я могу позвать Эда.

– В таком деле лучше систематический подход холодного робота, чем берсерк-псих. Но я скажу тебе так: если кому-нибудь расскажешь, я тебя застрелю, – предупредила я, уже смирившись с неизбежным.

– У меня никогда не было сестры. И какие же славные это были времена! – он улыбнулся, будто мысль о том, как я совершаю братоубийство, его забавляла.

Избавив меня от одежды, кузен снова затянул свою странную песнь, и вскоре я ощутила, будто по мне что-то ползает.

– Что это? – уточнила я, не решаясь поднять голову.

– У тебя есть татуировка в виде паучихи? – пробормотал Пётр, смешивая что-то в ёмкости, где горела одна из голов. – То есть татуировщика ты не стесняешься, а меня, как врача, – да.

– Это была девушка, – отмахнулась я. – Что по мне ползает?

– Ты не поверишь, если я скажу… – он задумался. – Кто тебе больше нравится: Бред Пит или Сильвестр Сталлоне?

– Бред Пит.

– Так вот, ты поверишь, если я скажу, что это он?

– Это что-то склизкое, и оно проникает под кожу! Таких штук много, – сообщила я вместо ответа. Подняв голову, я обнаружила белых червей, ползающих по моей груди в таком количестве, что, казалось, будто они окутали меня, как покрывало. – Черви!

– Это так ужасно? – с любопытством уточнил Пётр. – Я с ними ванную каждый день принимаю. Эд их не особо любит. Только лечится, и то не всегда. Однако в последнее время он всё чаще к ним прибегать стал. Раньше просто промывал и зашивал раны. А теперь тоже вошёл во вкус. Но ты, я смотрю, не вскакиваешь и не орёшь от ужаса.

– Скажем так: моё сердце колотится очень быстро, но я потерплю.

Вскоре черви отползли, да и сам Пётр перестал смешивать с пеплом различные порошки. Обмазав место на моей груди, где раньше была рана, он сообщил, что я могу одеться.

– Пётр…

– Я знаю, что у тебя тысяча вопросов, и понимаю, что на этот раз нам придется на них ответить, – холодно заметил он. – Одевайся и иди на кухню. Я не хочу повторять дважды, объясняя по очереди тебе и Андрею.

– Я не это хотела сказать.

– Тогда что? – его глаза, словно маленькие льдинки, впились в меня.

– Спасибо, что спас мне жизнь. И прости, что мы считали вас ненормальными маньяками. Обещаю, больше я не усомнюсь в вас. И как сестра, я постараюсь быть чуть мягче. Прости за старинную бутылку вина, которую я открыла и вылила. Она была испорченной, – я поцеловала Петра в щёку. Он покраснел, видимо, хотел что-то сказать, но затем передумал. Я же чувствовала себя на удивление легко.

– Извинения приняты, одевайся и выходи, – кузен улыбнулся мне. – Я, будучи за тебя в ответе, клянусь никому не рассказывать про паука. Но, как твой брат, должен предупредить, что обещания я редко сдерживаю.

Он озорно подмигнул и вышел из комнаты до того, как я успела, что-либо ответить.

Глава пятая. Объяснение – это когда один человек пытается одурачить второго

Вернувшись на кухню уже одетой, я обнаружила, что Эд доедает очередную упаковку чипсов, а Пётр беседует с Андреем о книге, параллельно делая роллы и суши. Сам же братик сидел перед миской с мороженым, залитым вареньем, и, постоянно поправляя очки, пытался не выдать, как сильно волнуется за меня. Но как только он меня увидел, сразу вздохнул и расслабился.

– Итак, вы вроде обещали мне всё пояснить, – напомнила я.

– Сначала выпей! Эту бутылку коньяка я хранил для чего-то значимого, – заявил Эд, вскакивая с места и хватая стаканы. – Вообще, я думал её раскупорить, когда Пётр найдёт нормальную девушку, которая в итоге не захочет его убить, но, видимо, это никогда не произойдёт, так что выпьем за тебя. Ты убила своего первого монстра. Андрея мы уже поздравили мороженым.

– Она несовершеннолетняя, – вмешался Пётр, и я чисто из вредности осушила предложенный мне стакан. – Класс! Ты спаиваешь нашу кузину, – вздохнул он.

– Она залпом выпила стакан! – обрадовался Эдик, будто я только что совершила какой-нибудь подвиг. – Я просто потрясён, СЕСТРУЛЯ! Алиса – мой герой. Не то, что ты, Пётр, – только красное сухое, и то бодяжишь его водой!

– Погоди, я выпила за первого своего монстра? Выходит, есть и ещё? – запоздало сообразила я.

– Ну, как бы да. Я своего первого убил в пять. Из арбалета застрелил, – похвастался Эд. – Лунако – довольно-таки агрессивная кошка.

– Куда опаснее Сет. Этот пёс был моим первым. Я убил его в четыре, и, в отличие от Эда, меня не прикрывал старший брат, и, вообще, я победил монстра своим умом, заманив в ловушку.

– Это не ты его убил, а ловушка. Твоей первой тварью был неясыть, которого ты уничтожил в шесть!