Чернокнижники выбирают блондинок

Это произошло на вечерней заре. Алые лучи закатного солнца купались в озере, чью спокойную гладь не тревожил ни малейший ветерок.

На широком пологом берегу было негде протолкнуться. Видимо, новости в нашей глухомани разносятся со скоростью лесных пожаров, поскольку явилась не только вся наша деревня, но и все окрестные.

Раус и отец торопливо заканчивали сколачивать деревянный помост, на котором мы с Дреганом должны были обменяться клятвами. Даже обычно с трудом передвигающаяся Ирель забыла о старости и больных ногах. Я слышала ее громкий голос порой сразу с нескольких сторон. То она отчитывала мальчишек, вздумавших под шумок скинуть портки и поплескаться в теплой парной воде прямо у берега, заодно обдав брызгами всех, кто имел неосторожность подойти поближе. То за ухо стащила какого-то сорванца, решившего занять самое удобное место для наблюдения на вершине старого дуба. При этом из его карманов градом посыпались мелкие зеленые яблочки, и я осознала, что это предназначалось именно для нас. Ох, вот веселуха была бы оказаться под таким обстрелом в свой самый счастливый день жизни!

А затем я вдруг увидела мать. И не поверила своим глазам.

Она стояла чуть поодаль и с грустной улыбкой наблюдала за творившейся вокруг суматохой.

На нее поглядывали, конечно. Про историю ее бегства от мужа знала вся деревня, поэтому ее появление не могло пройти незамеченным. Чаще всего на нее косились с откровенным неодобрением, смешанным с жадным любопытством. Но я заметила и несколько откровенно восхищенных взглядов, кидаемых исподволь молодыми девицами на выданье.

Скоро осень. Традиционная пора свадеб. И чую, очень многим не нравится тот выбор, который за них сделали родители.

Но выбор ее одежды на мою свадьбу изумил меня даже больше нежданного визита. Я полагала, мать явится в самом лучшем наряде. Будет смеяться и радоваться жизни, всем своим видом демонстрируя то, что не раскаивается в содеянном.

Однако мать стояла в какой-то грязной серой хламиде и босая. Прежде роскошные волосы, которые она, вопреки традиции, чаще носила распущенными, сейчас были убраны под такой же грязный и убогий платок, больше похожий, если честно, на половую тряпку. А под ее глазом желтело нечто, более напоминающее неумело припудренный и почти заживший синяк.

— Вот и последний гвоздь, папа, — тяжело дыша, сказал Раус. Попрыгал на помосте, проверяя его на прочность. С торжествующей улыбкой повернулся к народу, видимо, ожидая возгласов одобрения.

И тут его лицо окаменело, когда он посмотрел на мать.

Ее было нельзя не заметить. Хоть она и старалась держаться в стороне, но бывшие односельчане, словно невзначай, не подходили близко. В итоге около нее образовался своего рода круг отчуждения.

— Ну давай сюда свой гвоздь! — приказал отец. Вытянул руку и пощелкал пальцами.

Раус не услышал его. Он не отводил глаз от матери, забыв обо всем на свете.

— Заснул, что ли? — недовольно прикрикнул отец. Обернулся и тоже остолбенел.

Молоток выпал из его мигом ослабевших рук, лишь каким-то чудом не угодив по носку сапога. Рассыпались по помосту гвозди. А отец уже шел к матери. Чуть ли не кубарем спустился со ступеней, не глядя под ноги. Толпа послушно расступалась перед ним, и я видела, как некоторые торжествующе ухмыляются. Наверное, ожидают, что сейчас начнется некрасивая свара, которая в итоге перейдет в потасовку. Как говорится, какая деревенская свадьба без драки?

— Наверное, стоит кликнуть Дрегана, — с тревогой проговорила я Хоргу, который без зазрения совести лакомился угощениями с уже накрытых столов.

Конечно, тут не было заморских яств и изысканных кушаний. Как говорится, чем богаты — тем и рады. В основном ягоды и овощи. Отец запек молочного поросенка целиком. И это было основным блюдом. Кто-то принес целую кастрюлю ранней молодой картошки, отваренной прямо в кожуре. Крепкие соленые огурчики, сало, покрытое пластами чеснока, домашний свежий хлеб, ноздреватый сыр. Подруги Ирели приготовили пироги со всевозможными начинками. А венчала стол огромная бутыль мутного самогона, который Дреган выкупил у местного умельца. К нему прилагалось несколько глиняных графинов поменьше со всевозможными настойками.

Словом, я даже не представляла, что возможно раздобыть столько снеди в такое короткое время. Но Дреган платил с охотой, и с еще большей охотой селяне несли ему домашние заготовки и свои кулинарные изыски.

Ох, надеюсь, что семейство Грега в этом не участвовало. А то с них бы сталось крысиного яда куда подбавить. Хотя я не видела никого из них. И это, несомненно, радовало. А еще Хорг заверил меня, что без проблем почувствует отраву. И теперь с величайшим удовольствием снимал пробу с каждого блюда.

— Не стоит, — прошамкал зверек, набив себе полный рот спелой вишни. — Эта парочка сама разберется. У Дрегана и без того хлопот хватает.

— А если отец ударит ее? — спросила я и с волнением заломила руки.

Хорг чуть не подавился косточкой. Закашлялся, уткнув мордочку в крыло, чтобы не разлетелись брызги из пасти. Затем укоризненно взглянул на меня.